"любовь - бетономешалка
Она раскрыла серые глаза и посмотрела на него, потом на кончики своих волос. Её зрачки сузились. Она вскочила с кровати, создавшимся импульсом её отбросило к стене. От этого резкого движения он проснулся и, сев на белой постели, посмотрел на неё спросонья вопросительно. Она ответствовала полным ужаса взглядом своих больших глаз.
- Что? – спросил он, не выдержав паузу.
- А-а-а… - простонала она, приведенная в подобие сознания звуком его голоса.
Она схватилась руками за голову, закрывая от него лицо и затылок.
- Нет-нет! Не подходи, – крикнула она, резко выбросив маленькую ладонь ему навстречу. – Не трогай меня!!!
- Да что с тобой?! – от неожиданности он даже остановился и теперь пронизывал её испуганным взглядом, не решаясь приблизиться. И вдруг он увидел, что по её светлым волосам, в беспорядке покрывавшим шелковую ночную рубашку, струились тёмно-синие искры.
- Где жёлтые лучи? Почему нет салатовых? – в отчаянии закричал он с потолка.
- Ты видишь, видишь… - говорила она дрожащим голосом, судорожно сжимая и расслабляя кисти. – Теперь мои волосы источают только тёмно-синие сияние разума. Это значит, что я её потеряла. Потеряла ЕЁ-ё-ё-оо!
- Но искры… - он ещё не до конца понимал.
- Я ПОТЕРЯЛА СВОЮ ЛЮБОВЬ! Вот они и исчезли, - плакала она. – Лепестки сердца закрылись.
- Мы найдём её, найдём! – с внезапной уверенностью произнес он, перебираясь на ту стену, что была к ней поближе. Белые цветочки с обоев медленно перетекали на его пижаму.
- Скорее! Скорее, пока я не забыла, что люблю тебя, - сказала она, отчаянно зажимая глаза ладонями.

Она лежала на кровати и стонала. Теперь, когда у неё не было любви, мир был ужасен, жесток и несправедлив, в нем было много насилия и страданий. Постель вдруг стала слишком мятой, окно – слишком пыльным, потолок – слишком белым, следы на нём – до пошлости очевидными. Воздух давил всеми атмосферами на её стройное тельце, и матрац прогибался с каждой секундой всё больше.
Он вошел в комнату, не раздеваясь, а только стряхнув пыльцу с кожаной куртки. В руках у него был большой пластиковый пакет, который, как и его волосы, рассеивал по комнате нежно-фиолетовое свечение. Он подошёл к ней и сказал:
- Я поспрашивал соседей, они твою любовь не видели, на улице её тоже нет, значит она где-то здесь.
- Я могла потерять её вчера вечером, - не поворачиваясь, отвечала она. – Я могла уронить её на мостовой, по ней с утра прошла поливальная машина. А у неё щётки. В общем, дело – дрянь, - добавила она бесцветным голосом. Пол под её кроватью начал слегка потрескивать.
- Нет-нет, - уверенно произнёс он, поднимая её и сажая на одну из летающих неподалёку воздушных подушек. – Она точно здесь. Вчера ты меня любила.
- С чего ты взял? – она холодно взглянула в его темные глаза.
- Уж ты поверь мне, я-то знаю, - он натянул шарф потуже. – Смотри, что я тебе принёс! – добавил он, с улыбкой доставая пакет. – Это платье. Зелёное, как ты любишь. Я увидел его в витрине и не удержался, выпросил.
- И во сколько оно тебе обошлось? – спросила она, осматривая ткань критически.
- В пять раз дешевле оптовой стоимости, - заявил он гордо, но, заметив её взгляд, смутился. – Ну, надевай. Должно подойти.
Она распласталась на подушке в ответ. Он осторожно поднял её и одел. Платье сидело превосходно, ему не хотелось, чтобы она запачкала его синим (сама ведь будет расстраиваться), поэтому, он собрал ей волосы, уж как умел.

- Жи-изнь Невы-ыноси-има-а-а-ах… - проскрипела она.
Его косматая голова в этот момент рассматривала в лупу очередную пылинку.
- Где же ты могла её оставить? – спрашивал он себя оптимистически задумчивым тоном. Когда он поднял кровать, чтобы исследовать лежащие под ней полосатые подушки, образовавшийся поток воздуха отшвырнул воздушные подушки к стенам, и она, всё ещё лежавшая на одной из них, ударилась и заплакала.
- Ну, что ты? – он погладил её по голове и быстренько отряхнул руку, чтоб она не увидела.
- Я, - всхлипнула она. – Я вспомнила тот первый день, когда ты подарил её мне. Тогда было так светло. Я шла по тротуару мимо яблони, а ты шёл мне навстречу и читал свою вечную газету. В тот момент упало яблоко, упало, ты помнишь, прямо тебе под ноги, а ты возьми, да и повернись…
- Да, я тогда увидел тебя такой несчастной, у тебя все волосы были короткие, и с них коричневые искры летели. Я поднял яблоко, надо же было что-то тебе подарить.
- А она была там. Ты, ведь не знал, что она там пряталась?
- Нет, - улыбнулся он.
Её глаза вдруг потускнели, она отвернулась.

- Ты ползаешь с тряпкой уже шестой час, - мятым голосом сказала она.
- Должна же хоть одна пылинка что-то знать. Ты, случайно, не помнишь, по каким комнатам ходила вчера? – произнёс он издалека.
- Не-а, - ответила она небрежно. – Но у тебя есть ещё 47 вариантов комнат, должна же я была появиться хоть в одной.
- Хоть 68! – он не злился, не злился, не злился совершенно.
- В твоих рассуждениях нет логики (мне душно!), ты не видишь, как всё мешает всему, а я вижу (нет-нет, закрой, мне холодно!). Ничего не может произойти, поэтому ты её не найдешь. Обратная возможность противоречит законам жизни.
Он не слушал её, он переносил телевизоры из одного конца дальней комнаты в другой.

- Я хочу чаю, - он устало опустился в зелёное кресло. – Приготовишь?
В его глазах было столько черепашести, что она поплелась на кухню, волоча за собой руки и косы, с которых сползала коричневая пыль.

Они сидели на кухне и пили цветочный чай. Он подвинул свою скамейку поближе к прозрачному столу и взял её испещренную морщинками ладонь в свою руку. Она смотрела перед собой округленными глазами, изредка отпивая из чашки.
- Милая, - он легонько тряхнул её, но только пролил каплю чая. – Не волнуйся, я найду её, я уверен.
- Да, - отстранённо заметила она, стекая под стол. – Ты всегда во всём уверен, особенно в себе.
- Ну, - чуть не плакал он. – Ну, посмотри на меня, я тебя люблю очень.
- Нет, мало, - бесчувственно ответила лужица. – Твоей любви мало. Да и к чему она мне… - по ней прошла рябь.
- Я найду твою любовь. У меня в запасе осталось 20 комнат, а в одной из них стоит шкаф.
- Шкаф? Шкаф… Шка-аф… Шкаф! Ну конечно! – она мгновенно оформилась и бросилась вон из кухни.
- Моя любовь, она же в последний раз была в брошке, которую ты мне подарил на Весеннее Равноденствие! Как же я забыла?! Я ведь приколола её к платью, в котором ходила вчера, - она бежала всё быстрее, за неё тянулся шлейф небесно-голубых мерцаний, он ловил их на своём лице, скользя следом.
Осветив все 18 белых комнат, пролегавших между кухней и кладовой, она – голубым, он – оранжевыми искрами, они взирали на шкаф. Огромный и деревянный тот поддерживал потолок.
Она распахнула дверцу и вспорхнула внутрь. Он отвернулся, не в силах ждать. Через несколько секунд явилась она, вся в салатовом сиянии, с блестящей золотой пчёлкой на груди.
- Я люблю тебя! Снова! – выдохнула она, обнимая его широкую спину. – Теперь мне легко и хорошо, теперь ничего не давит. Можем купить тёплого хлеба, съесть по три горбушки на брата и скормить остальное синицам, – весело затараторила она. - Хочешь?
- Да! – кивнул он, счастливый, и заботливо швырнул барометр в противоположную стену.
Тогда они обнялись и полетели на улицу, снова, как всегда, забыв закрыть за собой окно."

(с) Першеева А.

__________________
Смысл жизни известен пока о нем не спрашивают (с) Klayman

инь-ян

и да будет!!!! хоть что-нить.... (c) MechMad Spirit

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged