ладно. Кладу сейчас. Он недоработан, но и не закончен. То есть ту би континиед.

Про вторую жизнь...
Prometheus
Капитан: Phoenix
Первый помощник: Stark
Оператор: Cyra
Рядовые: Kirika, Cluster, Reаson.


Reason - Не могу больше вынести жизни, угнетённой этим чувством. Мне кажется, что я неправильно живу. В чём цель? Она ушла, покинула меня. Да её и не было. Мир неверен, неправилен. Я будто одна во Вселенной, во всем хаосе, я не часть этого заколдованного круга. Я не верю, что проживу эту жизнь без надежды на свободу от штампов, от предписанного мне пути.
(Лично) PHOENIX: Reason - Ты не одна. Я знаю, что происходит.
(Лично) Reason: PHOENIX - Неправда, вы играете со мной! Вы не можете понять. Перестаньте лгать. Ложь вокруг. Она везде.
(Лично) PHOENIX: Reason - Скоро всё вокруг изменится.
(Лично) Reason: PHOENIX - Дело не в этом, мистер. Дело вовсе не в этом. Всё лишь во мне.
(Лично) PHOENIX: Reason - Мир не таков, каким кажется.
(Лично) Reason: PHOENIX - Это только я. И оставшийся мир. По-другому не делится. Ты – вне, я – внутри. Ничего нет. Я одна.
(Лично) PHOENIX: Reason - Ты сама это придумала. Твои рамки можешь сломать только ты. Чужие могу помочь разрушить я. Согласна?
Сообщение: С нами прощается и уходит из чата PHOENIX.
Reason: PHOENIX – Согласна?!

Освобождение прошло быстро. Было много вопросов, но пока не было времени отвечать на все. Она решила, что здесь не хотят на них отвечать. По ошибке она пошла по верному пути. Она отвечала себе сама.
Он поражался её странной черте: никогда не говорить о том, о чём она бы хотела поговорить. Её вопросы лишь помогали выстроить дальнейшие рассуждения, давали почву для продвижения вперёд. Но мысли крылись только внутри.
Когда ей был предложен первый выбор, эта черта уже начинала проявляться.
- Проснусь и поверю, что жизнь была сном? Это и есть твоя правда? Я возьму синюю. Я это всегда ощущала.
- Нет, это не так. Ты поверишь, что тебе приснились твои поиски правды, лучшего, истинного существования, ты снова станешь частью круга иллюзий.
Но сейчас этот поиск окончен. Я даю тебе истину. Ты хочешь её узнать? Всё изменится, и вокруг, и внутри тебя. Сейчас твоя судьба на острие ножа.
- Судьба. Ты же не веришь в это. Как и я. Но, возможно, я пойму, что не хотела меняться? Тогда я смогу вернуться? Ты сказал, что жизнь перевернётся, но я не знаю, как, что будет иначе. Ты отпустишь меня, если я это пойму?
- Это не моё право. Но ты не захочешь вернуться. Всё станет таким же, и только глубже станет эта мысль о чуждости, о предопределённости. Хочешь ли ты этого? Всего лишь правда. Ничего больше, ты просто шагнёшь на новую ступень. Не бойся. Выбирай.
Её глаза удивительно мудро блеснули, и рука уверенно потянулась к правде.

Он был уверен, что нет никакой надежды на ответное чувство, что он сможет лишь любоваться на молодой цветок, не смея и прикоснуться к его нежным лепесткам, лишь слушать разумный голос и внимать проникновенным мыслям. Но счастье сделало его неправым.

Он чувствовал, что летит в небе, что он горит, как звезда, ощущал эйфорию каждой клеткой своего тела, каждой крупинкой своей души. Неверие в своё счастье только подгоняло его любопытство, он хотел всё больше знать о ней, понимать её желания, направлять её путь. В диалогах с ней Феникс всё больше понимал, что не всё то, в чём он был уверен, непререкаемые истины. Появлялись такие альтернативы, с которыми он не мог не соглашаться.

- Ты сказал мне, что реальность – лишь набор ощущений, импульсы в мозгу от чувствительных органов восприятия…
- Да, это так.
- Тогда Зион, может быть, нереален. Человек же не может чувствовать этого.
- Почему? Разве ты не отличаешь сон от бодрствования?
- Отличаю, но…многие люди живут там всю жизнь и не подозревают, что спят. Единственное, что иногда появляется нечто интуитивное, что почти невозможно выразить словами, что-то вроде «Я чувствую, что всё нереально». Разве то, что в Зионе не было пока таких чувств, означает, что они не могут у кого-нибудь появиться? Может, мы настолько убеждены в реальности нашего мира, что загоняем эту мысль в подвалы сознания, чтобы не осложнять жизнь новыми знаниями? Едва, хотя бы так обретя свободу, зачем от неё отказываться… Тем более что можно найти множество доказательств тому, что Зион может и не быть настоящим.
Те, кто не знает иной жизни, совершенно уверены, что их действительность – существует. Как бы ни были лживы ощущения, эмоции, жизни, они чувствуют и долг, и ответственность, ощущают себя матерями, отцами, братьями. Чувствуют привязанность к родине, к красивым местам, любят птиц, животных, солнце.
Эти чувства – не иллюзии, они реальны в любом мире, будь он виртуальным или нет.
Даже если бы я твёрдо знала, что вот, сейчас, этот мир – сплошная шелуха зелёных цифр, я бы жила дальше точно так же. Делала бы людей свободными, боролась бы с жестокостью машин, а заодно и людей… и всё время хотела быть рядом с тобой. Это мой мир, и для меня он имеет смысл и цель. Он прекрасен, я верю в него. Больше мне не нужно ничего. А если бы моя цель определилась в той, нереальной системе, мне бы точно так же не нужно бы было ничего большего. Что скажешь?
Феникс промолчал. Она была права. Это было слишком потрясающим, чтобы он смог ответить сразу. Поэтому он выдавил слабое «да», прикрыл глаза и, сделав вид, что спит, погрузился в нелёгкие раздумья.
Она смотрела отрешённо в потолок, потом отвернулась и затихла. Он понял, что она не спит, по её беспокойным вздрагиваниям и частому дыханию. Он обнял её и, уже по-настоящему, ушёл глубоко в свои сны.

Когда корабль вылетал на глубину передач в следующий раз, Риз была неестественно активна. Ей что-то не давало покоя. Но вскоре всё прояснилось. Она откуда-то узнала о Пифии. Естественно, Феникс обещал ей это устроить, но сомнения наполняли его душу. Пифия сильно меняла людей. И всё же Феникс решился.

Больше всего он напрягся, когда Риз вышла из кухни. Она была задумчива и сосредоточена. Но, заметив, что Феникс на неё смотрит, сразу улыбнулась и повеселела. «Напускное, но успокаивает», - успел подумать он.
-Пойдем куда-нибудь повеселимся?
-Я бы пошёл, но кругом опасность. Агенты.
-Агенты? Тогда вон отсюда, да поскорее.
На корабле они долго выпивали с командой, потому что Риз объявила во всеуслышанье, что «он нас убьёт этой кашей» и принялась перерывать все ящики в поисках «чего-нибудь такого».
Феникс осознавал, что Риз притворялась, но, по крайней мере, это было лучше, чем депрессия, уход в себя или яростный фанатизм, чаще всего бывшие следствиями визита к Прорицательнице. Он не спрашивал, а она не отвечала. Это устраивало обоих, и тема Пифии была закрыта для обсуждения.

На «Прометее» становилось всё больше и больше народу, это не могло не радовать капитана. Риз тоже была довольна. Ей нравилось знакомиться с новичками. Странно, что люди понимали её суждения. Неожиданно случилось происшествие, оставившее такой след в их памяти…
Один из новеньких по кличке Знак очень переживал за свою семью, оставшихся в Матрице. У него были две сестры и мать, которых он очень любил. И вдобавок там была любовь.
Он постоянно спрашивал, нельзя ли её освободить, а когда на эти вопросы перестали отвечать, он, очевидно, задался другим вопросом: «А не могу ли я вернуться к ней?».
Он вернулся. И очень печально. Взяв (как?) старый корабль, он поехал прямиком в 01, чтобы попросить машин подключить его опять, потому что он не может жить без Матрицы. Да, его не убили. Но он попросил повидаться с любимой, а в ответ ему показали мёртвое тело. Она тоже не смогли жить без него. Знака подключили, стерев ему память. Он постоянно попадался на глаза команде, когда они входили в Матрицу. Никто не мог смотреть на него спокойно. История осталась замята внутри экипажа, потому что капитана бы за такое…много чего бы сделали.
На Риз очень повлиял этот случай. Как-то она спросила Феникса: «А если это была бы я?».
Он задумался.

Но всё это оборвалось внезапно.
После одного «сеанса освобождений» Феникс появился вновь у Пифии. Она предсказала, что один из тех, кого он освободил в этот раз, станет великим человеком. Поведёт за собой многих.
Она предсказала, что скоро грядут перемены. Что он многое потеряет, и многое найдёт. Что доживёт до Революции. Что увидит Избранного. И что умрёт Риз.

Она не понимала, что случилось с её спутником. Он всё молчал, перестал с ней болтать на философские темы, перестал шутить и громко орать пошлые песни в капитанской рубке, перестал есть, пить, совсем не спал, и всё больше погружался в свои обязанности. Старк как-то спросил её: «Вы, что, поссорились? Он такой мрачный последнее время…», а она не знала, что и ответить. А Феникс всё отмалчивался.
Внезапно он перестал пускать её в Матрицу. Без всяких объяснений – просто перестал. Она возмущалась, грозила сказать командору о нарушении обязанностей и прав, но он по-прежнему молчал. И молчал.
Как-то, освобождая какого-то китайца, экипаж крупно попал в разборку. Какие-то программы выясняли отношения, и вдобавок оказались примешаны повстанцы, что ещё больше накалило обстановку. Большая перестрелка, драка, огонь, смерть и ужас. Пацан, сидя в машине, мелко дрожал, тем более что он уже принял красную таблетку и у него немножко пошли глюки. Кирика приобняла его и успокаивала, но он отодвигался от неё и сжимал губы. Ему очень хотелось заплакать, но он держал себя в руках, собирался. Он очень хотел скорее узнать, какая правда от него скрывалась, что такое Матрица и что будет с ним, и именно поэтому ему хотелось плакать. Что правда была так возможна, так близка…внезапно пуля, просвистевшая рядом, пробила насквозь тонкое тело Кирики, и раздался крик. Он мог стерпеть боль, страх, ненависть и скуку, но смерть была выше его контроля. Он цапнул пистолет с сиденья и вылез на крышу. Раздались выстрелы.
Он опомнился, когда кто-то с силой дёрнул его за ботинок. Это был молодой негр по кличке Морфеус.
-Ты что, с ума сошёл?- прошипел Морфеус, сверля его взглядом.- Хочешь, чтобы наш капитан погиб? Ты не думай, он умрёт за тебя. Он умрёт за любого из нас. А если тебя ранят? Хочешь сдохнуть, не узнав правды?
Мальчик помотал головой.
-И сиди тут! Ей уже всё равно не помочь…
Он кивнул ещё раз. Морфеус подумал, потом взял у него пистолет, медленно открыл дверь и, схватив его за куртку, побежал к двери в здании напротив. Они вбежали на третий этаж и начали быстрый процесс…их давно ждали Старк и Кластер.

Феникс отчаянно отстреливался, понимая, что не выиграет бой. С ним было только пара новичков, которых он был обязан довести до заветной двери… а в глубине души он чувствовал напряжение за Неё… Но это было уже неважно.
Стреляя, Феникс пихнул спутников за машину и пробежался по стене, он впрыгнул в салон, взял новые пулемёты. Заметив Кирику, он успел только подумать «жаль» и сразу бросился в атаку. Он не мог видеть, что за люком, к которому он бежал, теперь была бетонная стена, а другого прохода не было. Он зашёл в тупик. Его телефон отчаянно звонил, но Феникс этого не слышал, оглушённый бешеной стрельбой. Он сделал последнюю, отчаянную попытку допрыгнуть до люка и…его сердце замерло, а пулемёты упали на землю. Он свалился, как мешок, на землю, раненный в живот. Он поднял голову и увидел чёрно-белый пиджак.
Вдруг агент обернулся. На перекрёстке, у автомата стояла Риз.
Феникс обмер и из последних сил дал агенту по ноге. Потянулся за пулемётом. Но не успел. Его глаза зацепились на Риз, и время будто остановилось. Раз, раз, раз. Три удара пуль. Три громких звука. Три пятна на зелёном костюме девушки. Риз посмотрела на Феникса, очень медленно подняла пистолет и выстрелила в агента. Тот не увернулся. Почему? Она улыбнулась, обернулась, и убила ещё двоих. Потом опять Феникс увидел её глаза. Эти нежные карие глаза.
Феникс, как в тумане, видел чёрный силуэт Старка с двумя стволами в руках, пухлые коричневые руки Кластера, тащившего капитана к телефону, белую тонкую фигурку Кирики, неподвижно сидевшей в салоне…двух малышей, бегущих через пули…раз, раз…и два кричащих комка плоти…раз, раз…раз, раз…
В Зионе Фениксу запретили выходить в Матрицу. Он стал учителем философии и единоборств в институте подготовки к армии. Он отдал себя детям. Любимцем его был тот самый Морфеус, что в компьютерах понимал больше даже своего учителя. Феникс начинал понемногу понимать, о ком говорила Пифия. Он велел Морфеусу добиться, чтобы его назначили на какой-нибудь корабль. К удивлению Феникса, его взяли сразу капитаном. Он пожелал Морфеусу удачи и в шутку сказал: «Найди мне Избранного». Он не знал, что был прав.
Так оборвалась история его второй, и последней, любви. Он долго плакал, не в состоянии позабыть её. Мука, связанная с бессилием, томила его, но время – лекарь…
Он верил в своих воспитанников. Они добивались успеха, и многое делали ради свободы. Но, если подумать, их служение чему-то высокому было тоже навязано идеологией зионцев и их военным уставом.
Феникс немного запутался. Получалось, что быть абсолютно свободным вообще невозможно. Всегда есть нечто свыше. Но…
Жизнь имеет свойство продолжаться.

Она продолжилась. Об этом – в следующий раз.

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged