Out of char: Блин, все молчат, уж не бойкот ли мне объявили за чернуху-порнуху? Больше не буду

Глава 10. Четверо
Проваливаясь в сон, Тринити успела услышать, как в шесть часов из каюты ушел Морфеус – проснувшись по звуку будильника, он сразу приглушил свет, склонился над Тринити – ей показалось, что она чувствует его взгляд и с закрытыми глазами – прикоснулся подушечками пальцев к ее нижним векам – Тринити подумала, что они, верно, опухли и посинели после бессонной ночи и это хорошо видно – погасил свет совсем и тихо затворил дверь в каюту со стороны коридора. Мысленно попросив его не задумываться о причинах своей бессоницы, Тринити перекатилась по полке на его место, свернулась калачиком и уснула.
Ей приснился сон про то, что они приняли предложение Персефоны. Во сне Меровинген, к которому их приводила его облаченная в гротескный наряд из кружевов и металла хозяйка Шато, предлагал им какое-то питье цвета темной крови. Тринити брала в руки тяжелый кубок, отпивала, и ее тело теряло чувствительность, а потом она глядела на свою руку и видела, как кисть распадается на мелкие зеленые цифры. Ее затягивало в воронку, она куда-то падала по спирали, а зеленые цифры жужжали вокруг нее, как пчелы, ее самой оставалось все меньше и меньше, секунда за секундой исчезали слух, зрение, осязание, и в зеленой круговерти оставалась Тринити только как душа, без тела. Но каким-то образом тянуло куда-то и эту душу, рвало на части, крутило, толкло и перемешивало. Через несколько мучительно долгих мгновений движение успокоилось, и Тринити уже не была собой. В ее памяти мелькали вместе со знакомыми и незнакомые лица, к своим ощущениям добавлялись чужие, но весь этот хаос чувств шевелился все медленнее, ранил все слабее, и какой-то невозмутимый, холодный равнодушный метроном отсчитывал неведомые ей отрезки времени где-то в самом центре сознания. Зеленые цифры исчезли, она стояла перед зеркалом. Точнее, не она. Отражение было красивым. Хотя с первого взгляда нельзя было определить, мужчина это или женщина. Создание имело признаки обоих полов. Оно было бесполым, или, может быть, двуполым. Мягкий бронзовый отлив кожи, непонятный цвет глаз, странные черты лица…поверх отражения в поле зрения создания поползли цифры, пространство расчертилось диаграммами. Созданий было двое. И, когда в поле зрения возникла мишень и приказ: «Уничтожить!», они синхронно ринулись вперед, проходя сквозь стену…Следование координатам – и человек пять в кожаной одежде, пораженные видом созданий. Автоматы дают очередь, и пятеро валятся на пол, а двойники уносятся дальше, через небоскребы города.Автострада. В поле зрения – сигнал: «Искомая цель». Жертвы – два человека. Оба в коже. Она – брюнетка, хрупкая, гибкая, с береттами, он – широкоплечий афроамериканец, в руке – катана. Создания приземляются напротив, целятся. И тут, буквально пикируя с небес, этих двоих заслоняет собой третий – очки, плащ, непослушные черные волосы….
Двойники стреляют. Он протягивает вперед руки. Пули зависают в воздухе.
Существа одновременно снимают очки.
Защитник ошеломленно вглядвается в их идентичные черты, в одинаковые глаза, в агрессивные лица.
И растерянно оглядывается на тех, кого защищает.
И отвлекается, опускает руки.
Пули, визжа, продолжают свой полет.
Двойники снова стреляют по трем растерянным фигурам.
Через мгновение все трое – на асфальте, в лужах крови.
Существа безразлично глядят на трупы.
Цифры в поле зрения, зеленые символы. Хозяин доволен. И двойники рады этому.
Тринити вскочила, задыхаясь. Вытерла со лба выступивший пот. Может, этот сон подтверждает правильность их выбора, только и всего? Согласившись на оцифровку, как это называла Персефона, они убили бы себя и в себе – память о Нео? Она помотала головой, стряхивая наваждение. Взглянула на часы. Она проспала всего лишь час, но ложиться спать дальше ей не хотелось. Тринити встала, размяла затекшие за ночь суставы, зевая, прошла в душевую, вымылась, переоделась и отправилась в кухню. Забрав со стола оставленную ей тарелку овсянки, она побрела в операторскую, на ходу зачерпывая комки каши ложкой. Оба брата были там. Тринити пожелала им доброго утра, поинтересовалась о состоянии детей и местонахождении капитана, на что получила краткий ответ: «Отсек для выздоравливающих». Первый раз услышав о таком отсеке, она тем не менее не стала уточнятьгде он находится, и нашла нужную каюту по указателям. Нажав кнопку на тяжелой, круглой, наподобие сейфовой, двери, Тринити оперлась о стенку, вздохнула, обещая себе, что сейчас ее лицо примет безмятежное выражение, а жалость спрячется глубоко и не выльется во взгляд. Дверь мягко отошла.
- Тринити, ты как раз кстати. Я сейчас вернусь, побудь пока здесь, хорошо?
Она с трудом заставила себя взглянуть Морфеусу в глаза.
- Хорошо.
- Спасибо.
Выходя и пропуская ее внутрь, он мимоходом поймал ее руку, на мгновение сжал и отпустил. Тринити замерла на пороге, глядя ему вслед. Неужели все ее ночные ухищрения разгаданы? Впрочем, если он все и понял, то хоть не обиделся. И то хорошо. Тринити закрыла тяжелую, дверь и повернулась к двум парам ярких детских глаз:
- Привет! Узнали меня? Я - Трин.
Они заулыбались ей навстречу. Тринити скинула обувь в специально отведенный ящик у двери и уселась на мягкий пол.
Отсек для выздоравливающих представлял собой круглое помещение с мягким, пружинящим полом, у стен в изобилии лежали подушки разнообразных форм и размеров, стены и потолок были обиты мягким звукоизолирующим материалом. Где-то в стенах угадывались швы шкафов и заслонок каналов для доставки пищи и медикаментов. Табличка у двери, затянутая мягким пластиком, поясняла назначение отсека: в нем предлагалось размещать выздоравливающих отключенных, прежде всего детей, исключая возможность травмирования, а также всех пациентов, у кого нарушена временно или постоянно координация и свобода движений, либо умственное состояние, вплоть до припадков и буйства.
Дети подвинулись ближе к Тринити.
- Меня зовут Рэм, а ее – Мая – серьезно сказал мальчик
- Красивые имена – похвалила Тринити. Она знала заранее, как их зовут.
- Что уж красивого, дурацкие – сморщился пацан – тетки в детдоме удружили. Нас ведь родители никак не назвали. Это и не имена вовсе, а аббревиатуры. Ей повезло – он показал на сестренку - что ее Даздрапермой не назвали.
- А у тебя есть волосы… - сказала девочка, перебирая длинные локоны Тринити и игнорируя рассказы брата
- И у тебя будут…- она провела ладонью по ее голове. Та серьезно кивнула и вдруг прижалась к Тринити. Растроганная, Тринити в ответ крепко обняла ее. Брат малышки с задумчивым видом разглядывал потолок.
- О чем ты думаешь? – осторожно спросила Тринити
- О Матрице – серьезно ответил мальчик.
- Как? Вы уже знаете про Матрицу? Вам уже рассказывали?
- Сегодня – ответил Морфеус от дверей, входя – пока ты спала.
- Так быстро? Я ведь всего час спала… - она прикусила язык и быстро продолжила:
- В первый же день?
- Да.
- Тринити перевела взгляд обратно на детей – ну и как вам?
- Ничего… - Рэм продолжал задумчиво разглядывать стены – я подозревал что-то подобное. Впрочем, она – он указал на сестренку – ничего еще не понимает.
Умный мальчик, подумала Тринити. Возможно, даже одаренный. Что бы было с ним в Матрице через пару лет? Такой интеллект в хрупком теле ребенка даже пугал. Впрочем, этот контраст мигом пропал, как только ребенок улыбнулся. Тринити сама заулыбалась в ответ. Пару часов дети задавали вопросы, и иногда взрослые растерянно переглядывались, не зная, как ответить. Впрочем, потом они устали, и, к некоторому облегчению Тринити и Морфеуса, выразили желание поиграть. Однако, получив в свое распоряжение игрушки, которыми отсек был укомплектован, брат и сестра не удовлетворились игрой между собой, но и потребовали участия в ней своих взрослых товарищей. Тринити растерялась.
- Я понятия не имею, как это делать – прошептала она Морфеусу.
Он пожал плечами:
- И я тоже. Ну, давай попробуем.
Они оба чувствовали себя неловко. Детей ни у нее, ни у него никогда не было, а маленькими они сами были уже очень давно. Раньше взаимоотношения с отключенными детьми сводились к уходу, заботе, утешению. Никто из прежних питомцев не покушался на границу в возрасте, вовлекая взрослых в свою игру. Поначалу бывшие офицеры не знали, как себя вести. Тринити испытывала мучительную неловкость. Ей казалось, что она ведет себя по-дурацки, совсем не так, как дети ожидают того от нее. Однако потом чувство неадекватности собственного поведения исчезло, и дело пошло. К вечеру двое детей и двое взрослых окончательно нашли общий язык. Правда, тут Тринити поджидал внезапный шок – швыряясь подушками, она обнаружила, что беззаботно смеется во все горло. Смеется – первый раз после смерти Нео. Это даже в некотором роде напугало ее. И заставило чувствовать себя гадкой. Будто бы она оскорбила его память звонким смехом и хорошим настроением. Тринити не знала, как оценивать собственное поведение. Она опустила руки, уселась в углу. Дети перестали смеяться, замерли и смотрели на нее. Морфеус, бросив подушки на пол, уселся рядом:
- Тринити, в чем дело?
Она помотала головой в ответ на этот привычный уже вопрос. Через силу улыбнулась детям.
- Я просто устала – сказала она – давайте я лучше расскажу вам сказку.
- Давай! – они подошли ближе.
- Я тоже устала – призналась Мая, забираясь Тринити на колени. Ее брат уселся рядом.
- Жила-была одна девушка – начала Тринити - в одной стране, где правил огромный дракон с сотней голов. И все люди подчинялись дракону. Только эта девушка….
- А как ее звали? – спросила девочка, ерзая у Тринити на коленях.
- Тише, не мешай! – одернул ее брат.
- Ее звали…. – Тринити задумалась – ее никак не звали. В той стране у людей не было имен. Только номера. Дракон вешал бирочку с номером на шею каждому человеку. Так они и ходили с бирочками. Впрочем, это девушка была особенная. Другие люди считали ее странной.
- А может, она была Принцессой? – снова встряла Мая.
- Была. Какая сказка без Принцессы? – вмешался и Морфеус. Тринити почувствовала его ладонь на своем запястье.
- Ну ладно. Она была Принцессой – сдалась Тринити – только у нее не было ни королевства, ни отца-короля, ни мамы-королевы. Были только старые тетушка с дядюшкой и старый домик.
- Заколдованная принцесса?
- Вроде того. И еще у нее было..было волшебное блюдце. В это блюдце можно было видеть всякие чудеса. Но правитель страны, Дракон, никогда не спал – ведь у него было сто голов – и однажды ночью он увидел, что девушка сидит и смотрит в блюдце. Потом он пригляделся повнимательнее и увидел, что эта девушка – заколдованная принцесса. А Дракон знал, что от заколдованных принцесс бывают неприятности для таких, как он. И тогда Дракон решил сожрать девушку.
Девочка на коленях у Тринити вздрогнула. Мальчик сидел молча и внимательно слушал.
- И вот – продолжила Тринити – когда Принцесса сидела у себя на лужайке, и решила посмотреть на небо, она увидела отвратительную башку дракона! Одна из его ужасных пастей нависла над ней, и вонючая слюна капала с его длинных зубов ей на платье! Она оцепенела от страха и не могла двинуться с места. А дракон тем временем проглотил ее домик вместе с ее дядей и тетей! Сожрал деревья во дворе, сжег траву дыханием и уже широко раскрыл пасть, чтобы проглотить ее саму! Принцесса уже попрощалась с жизнью, как вдруг на драконью башку обрушилась тяжеленная палка! Глазища у дракона закатились, и башка с высунутым языком шмякнулась на лужайку. Кто-то спас Принцессу от смерти.
- Это был Прекрасный Принц? - нетерпеливо спросила Мая. Тринити покачала головой.
- Нет. Это был… - она замялась, подыскивая подходящего сказочного героя
- Старый солдат – подсказал Морфеус. Тринити покачала головой.
- Нет, вовсе не старый. Это был просто Солдат. Впрочем, он был больше Учитель, или Доктор, чем Солдат. Но он пришел из другой страны, где не было Дракона. Она звалась Свободная Страна. Но Дракону эта страна не нравилась, он хотел сжечь ее дотла и сожрать всех ее жителей. В этой стране жили те, кто верил в чудеса. И в этой стране не было запрещено делать всякие глупости и вести себя не так, как все. Поэтому Дракон хотел сжечь ее. И поэтому почти все, кто там жили, становились солдатами, чтобы защищаться от Дракона. Его никто не мог убить – такое уж у Дракона было колдовство. Так вот, Солдат и Принцесса вскочили на быстроногих вороных коней и помчались прочь, в Свободную Страну. Но Дракон гнался за ними по пятам, ведь у него было сто голов, и каждая норовила сожрать беглецов. Но у них были очень быстрые кони, и очень острые сабли, и они смогли убежать. Так Принцесса поселилась в свободной стране. Она со многими подружилась, но больше всех - с тем Солдатом, который спас ее до Дракона. Они стали как брат и сестра. Да, Солдату тоже кое-кого суждено было встретить. Старая Фея еще в детстве явилась ему и предсказала, что явится Освободитель, который только один может убить Дракона, и он больше не будет жрать жителей Свободной Страны, и все, кем он правит, тоже будут свободны. И Солдату суждено было найти его и научить, как победить Дракона.
- А у него была жена?
- Нет – Тринити посомневалась, продолжать ли, и спросив разрешения у Морфеуса взглядом, продолжила – он любил Амазонку - одну женщину, которая жила в Свободной Стране. Она была прекраснее всех женщин и сильна, как мужчина. И хотя Принцесса тоже научилась воевать, ездить на лощади, стрелять из лука, драться на мечах и на копьях, она всегда восхищалась мастерством и смелостью Амазонки. Ей не было равных. Беда была в том, что Амазонка была женой Главного Военного той страны. Двенадцать Мудрецов и Главный Военный решали, что делать, чтобы страну не сжег Дракон. Тем временем, Принцесса тоже хотела, что нашелся кто-то, кто убьет Дракона. Хотя в тайне мечтала о встрече со своим Прекрасным Принцем. Много лет они воевали с Драконом, спасали тех, кого он хотел сожрать. Принцесса повзрослела, перестала пугаться драконьих зубов, стала смелым воином. И вот однажды, когда Принцесса пришла к Фее в гости, та сказала ей, что тот Прекрасный Принц, которого она ждет, и есть Освободитель, который отрубит голову Дракону! И вскоре после этого Принц нашелся.
Девочка заулыбалась. Тринити улыбнулась тоже.
- Когда они встретились, то полюбили друг друга с первого взгляда – она закрыла глаза – он был добрым, умным, смелым, красивым – таким, как она мечтала, даже лучше. Она никогда не была такой счастливой, как рядом с ним. Когда она просто смотрела на него, сердце у нее таяло, словно мороженое, и ей хотелось петь и плясать от счастья. А тем временем Солдат научил его воевать – ведь он должен был убить Дракона. За короткий срок Принц стал мастером. Он был искуснее всех военных в Свободной Стране. И через год он уже был готов к битве с Драконом.
Дракон тоже не дремал – прознав про Принца, он стал готовиться к битве с ним. И стал таким сильным, что теперь никто из военных не мог победить его. Дракон готовился сжечь Свободную Страну дотла вместе со всеми жителями. Он пожрал все их оружие и половину жителей. Те, кто остался, уже готовились к смерти. И тогда Принц вышел на поединок с Драконом. Принцесса провожала его до самого поля боя, но, когда они подошли близко к Дракону, тот ударил ее хвостом и отшвырнул. Истекая кровью, она умирала и не видела, как ее возлюбленный дрался с ужасным Драконом… - у Тринити сжало горло и ей становилось труднее говорить.
- Тринити.. – предостерегающе сказал Морфеус, сжимая ее запятье крепче – может, не надо?
Она покачала головой и стала рассказывать дальше.
- А тем временем в Свободной Стране Солдат и Амазонка отбивались от полчищ чудищ, которых наслал Дракон. Но пока был жив сам Дракон, победить их было нельзя. Принц долго и отважно сражался, и наконец ударил Дракона прямо в сердце! Черное сердце лопнуло, и тварь испустила дух, а вместе с ней сдохли и чудища, которых она породила. Вся Свободная Страна ликовала. Теперь им не надо было бояться Дракона. Но только Принц был смертельно ранен в бою. Из последних сил он добрался до своей умирающей подруги, и, поцеловав ее, вложил свою жизнь в ее остывающие губы, а сам умер. Принцесса осталась жить. Но только от горя она стала сама не своя. Она была как мертвая. Она улеглась в стеклянный гроб, но Принц не приходил разбудить ее поцелуем. Она бы пролежала так до конца жизни – гроб прирос к ее телу – и ее друзья никак не могли разбудить ее, что они только не пробовали. Но когда умерла Амазонка, гроб сам собой разбился. Но только Принцессе хотелось улечься туда снова. Фея сказала ей, что Принцессе суждено помогать людям. И что ей не суждено больше никогда увидеть своего Принца. И Солдату не судьба встретиться, хоть на минуту, со своей Амазонкой. Вот так они остались одни. Наверно, это были самые несчастные люди во всей Свободной Стране. Они все время грустили по погибшим возлюбленным. Никто не понимал их. Им оставалось только вспоминать. И - помогать людям.
- Но потом Принц вернулся? – с надеждой спросила Мая, чуть ли не со всхлипом. У Тринити самой на глазах блестели слезы. Она молча покачала головой.
- А чем закончилась сказка? – тихо спросил мальчик.
- Ничем… - выдавила Тринити – она вообще не закончилась.
- Плохая сказка! – обиженно сказала девочка, сползая с колен Тринити.
- Отвратительная… - с трудом владея дрожашими губами, подтвердила Трин. Ей очень не хотелось плакать сейчас, при детях. Среди обитателей детских садов и школ человек со слезами на глазах называется «рева-корова», слаб и недостоин уважения. Однако выдержка ей изменила, слезы набегали на глаза, губы кривились, руки дрожали…Тринити мимоходом подумала, что после смерти Нео она совершенно разучилась себя контролировать, стала чувствовать плохое острее и больнее. Эта мысль добила ее, горло сжалось, всхлип рвался наружу, и Тринити зажала рот рукой, отворачиваясь от детей. Она попыталась было встать, выскочить из отсека, чтобы убежать и выплакаться где-нибудь, где никто не увидит. Однако Морфеус – его ладонь все еще сжимала ее запястье – удержал ее, не давая встать. Она вскинула голову, умоляюще поглядела на него, чтобы он дал ей уйти. Он покачал головой, привлек ее к себе, пряча ее лицо у себя на плече. Тринити слабо сопротивлялась первые несколько секунд, но силы покинули ее, она съежилась и бесшумно заплакала, позволяя капитану гладить себя по голове.
- Что с тобой? – осторожно спросил Рэм, прикасаясь к ее плечу
- Тебе больно? – добавила его сестренка.
Тринити не в состоянии была говорить, она пыталась подавить рвущиеся наружу рыдания.
- Да, ей больно – ответил за нее Морфеус.
- Очень? – с тревогой спросила девочка и притронулась к дрожащим лопаткам Тринити. Видимо, Морфеус ответил кивком, потому что малютка продолжила:
- Скоро пройдет…Не плачь, скоро пройдет…
«Не пройдет» - подумала Тринити, чувствуя на своей спине маленькую теплую детскую ладошку. Молча подошел брат девочки, тоже положил ладонь на плечо Трин.
- Тише…
«Где они научились так себя вести?» – подумала Тринити, всхлипывая – «наверно, видели много слез». Она позволила себе расплакаться, не сдерживая больше рыданий, и долго плакала, а остальные трое гладили ее по голове, по рукам, по спине, утешали…Тринити трогала их забота. Чувство, которое оставалось от прикосновений маленьких теплых ладоней, было странным. Она привыкла к поддержке Морфеуса, но то, как двое маленьких детей утешали практически незнакомую ревущую тетку, удивляло ее очень сильно. Тем не менее, ей было тепло в их обществе, и она сама не заметила, как перестала плакать и уснула. Проснувшись следующим утром первой, она долго смотрела на лица спящих детей. Какая-то мысль, еще не оформившаяся четко, зрела в ее мозгу. Тринити отлучилась из отсека лишь позавтракать, и потом вернулась обратно. За неделю пути они с Морфеусом выходили из этой каюты от силы раза два. Двое сирот – и еще двое сирот, только тридцатью годами старше, за короткий срок привязались друг к другу накрепко. У них четвертых было что-то неуловимо общее, и когда на десятый день полета Трин сказала детям о том, что через день они прибудут в Зион, те даже испугались. Девочка схватила бывших боевых офицеров за руки, притягивая обоих к себе, и с тревогой спросила:
- Вы всегда будете с нами вместе?
Они переглянулись.
Потом Тринити кивнула.
Ночью того же дня она, возвращаясь из рубки, вошла в темный отсек, прилегла на пол, обнимая уснувших уже детей. Наткнулась на руку Морфеуса поверх их плечей.
- Тринити, все хорошо? – шепотом спросил он
- Да – ответила Трин, подвигаясь ближе к спящим малышам. У них за эти дни появиласьпривычка по ночам устраиваться между взрослыми. Тринити понимала, что так они чувствуют себя защищенными с обеих сторон.
- Я только что из рубки – прошептала она – у нас там операторы…сами корабль ведут, сами командуют…
- Пускай их – ответил капитан – молодцы ребята. Мне тут уютнее. Этот корабль не мой, меня он не слушается.
Тринити в темноте кивнула. Они продолжали шептаться:
- Ты думал о том, куда нам теперь? Что мы будем делать?
- Честно? Нет. Я мало о чем задумывался эти две недели. Трин…
- Да?
- Я вот думаю..
- Я тоже. В смысле, ты о том же, что и я? О чем Мая спрашивала нас сегодня?
- Да. И, может быть…
- А почему бы нет? Даже Пифия говорила про свет и будущее. А будущее….вот оно… - Тринити замолчала, вслушиваясь в сонное детское дыхание – я уже так к ним привязалась. Люблю их, как своих бы, наверно, любила.
- Значит, вернемся в Зион и останемся с ними?
- Тебе не хочется другого?
- Уже - нет.
- Тогда – пусть будет так.
- Решено. Спокойной ночи
- Спокойной ночи.
TO BE CONTINUED

__________________
Astere=Easter

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged