Послушайте, братья и сестры, историю древних времен
Ее сочинитель бесхитростен и грамоте не умудрен,

Внемлите правдивой песне. Начну я без лишних слов:
влюбился в дельфийскую пифию гаммельнский богослов

Был он почтенным мужем, прозванием Теодор.
Порастерял он в скрипториях юношеский задор.

Думал, что в сети дьявола не попадет никогда,
И тут на него негаданно свалилась такая беда.

Не помогают исповедь, молитвы и строгий пост.
Повсюду ему мерещатся копыта, рога и хвост.

Чует бесовское что-то, не в силах обосновать,
И пишет римскому папе: "гибну, пора спасать!"

Из Фландрии, из Гишпании, из всех христианских стран
В Гаммельн прислал понтификов встревоженный Ватикан

Седые мужи ученые явились, презрев лета,
И с ними - послушник Хорхе, маленький сирота.

В большой монастырской трапезной объявлен был общий сбор,
И вот что сказал понтификам измученный Теодор:

"В одном гримуаре старинном нашел я, братья, рассказ,
И как я его увидел, мой разум смутился тотчас.

Рассказ об эллинской деве, что пифией наречена.
Сидеть нагишом на треножнике бедняжка обречена.

И я понимаю, представив прелести девы той,
Что чувствовал прародитель пред Евиной наготой.

Пальцы сбиваются с четок, не варит совсем голова!"
Хмуро слушали братья такие его слова.

И долго еще Теодорус про пифию им говорил.
Монахи долго терпели, но больше не было сил.

И строгий монах Савелий на дверь ему указал:
"Шел бы ты на хуй, братец, как Петр Иуде сказал!"

И старый добрый Кондратий такие сказал слова:
"Иди-ка ты на хуй, брате, но помолись сперва ".

А мудрый монах Иоганнес сердито захлопнул псалтырь
"В общем, иди-ка ты на хуй!" - хором решил монастырь.

А юный послушник Хорхе старцев ученых прервал.
"Слышу шум на дороге, -- мальчик убогий сказал.--

Это, наверное, нунций папскую буллу везет!"
На хуй послали нунция от городских ворот.

Папа стерпел обиду, как истый служитель Христа,
Но отлучил весь Гаммельн примерно в те же места.

О, христианская школа, суровейшая из школ!
Послали монаха на хуй, собрался он - и пошел.

На хуй дорога долгая. Идет он уже давно
И ест из любимой миски гречневое зерно.

Стоптал по дороге к Греции четырнадцать пар сапог,
Пришел он к желанной цели - и ничего не смог.

И в Дельфах, на каменных плитах, где древле треножник стоял,
"Иди-ка ты, пифия, на хуй!" -- в отчаяньи он написал.

А все население Гамельна третии сутки ржет,
Веселыми криками "на хуй!" встречает монахов народ.

Брачующихся венчая и малых крестя ребят,
"На хуй, воистину, на хуй!" -- монахи теперь говорят.

Пейзанин сказал пейзанке: "Родная, будет война!
Монахи совсем рехнулись. Свирепствует сатана!

От города отвернулись святые на небесах.
Крики "пошел ты на хуй" навязли у них в ушах".

Vita, известно, brevis - проходит за годом год.
Преставились те монахи, столпились у райских ворот.

И Петр, суровый привратник, дверь закрыл и сказал:
"Идите на хуй, ребята, никто вас сюда не звал".

Юный послушник Хорхе давно уже не юнец,
Он заведует библиотекой, вот какой молодец.

Теперь он почтенный и дряхлый седовласый старик,
Книги весьма уважает, он их беречь привык.

Но чтобы не повторился богопротивный кошмар,
Хорхе измазал в кураре мерзостный гримуар.

Изредка горькая память овладевает им,
И тогда он, тревогой и тайной тоской томим,

Бродит по пыльным залам, плачет о горькой судьбе.
"На хуй такие книжки!" -- бормочет под нос себе.

(с)Башня Rowan

(Пифия, нооффенс, это не я, это Тикки, она про тебя даже не слышала !!!!!)

__________________

Кошак, борец за официальный запрет всех официальных запретов.

Ах, лето красное, убил бы я тебя, когда б не связь времён да Уголовный Кодекс. (с)О. Ладыженский

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged