София
Жительница Зиона
На форумах с января 2004
Местонахождение: внутри
Сообщений: 3424
|
Клянусь быть братом
Братьям
Я сказку поведал ребёнку
Страшную сказку о жизни,
И отошёл в сторонку.
Простенько и без вкуса.
Ребёнок горько заплакал,
А потом рассмеялся.
Я понял без обиняков,
Разум сей состоялся.
Ребёнок стал очень серьёзным,
А позже купил ружьё,
Достал разрывные патроны.
Я больше не видел его.(с) Barabash
Полёт. Брызги. Небо. Асфальт. Из-под головы течет темная страшная струйка. Толпа. Дом. Черные птицы фонарей над улицей. Смерть.
- Мам… там человек упал… - Джош обернулся от окна и боязливо взглянул на мать.
- Что? – высокая темноволосая Рико повернулась от кухонного стола к занавешенному окну.
- Упал мальчик. С дома упал. Смотри, вон там. Мам…
- Джош, отойди оттуда, отойди, не надо, Джош… - мать рванулась к окну и задернула шторы, мельком успев увериться в том, что сказанное сыном – правда. – Боже мой, какой кошмар!.. – Рико усадила мальчика за детский столик и поставила перед ним тарелку. – Ешь. – она отвернулась к кухонной мойке.
Джош помолчал, потом тихо проговорил:
- Мам…
- Что, сынок? Что?
- Он умер, да…
- Да, но тебе сейчас не надо об этом думать. Кушай.
- А почему он умер?
- Разбился… неосторожно.
- Мам, я видел… - Джош поднял карие глазёнки. – Он сам прыгнул. За ним бежали, и он упал. Он сам прыгнул. Почему? Я не понимаю…
- Кто? – Рико очень медленно приотдернула штору. Из окна был виден соседний дом, который был ниже их дома вдвое; там с крыши действительно уходили люди в черных костюмах, мрачные и строгие; один из них глянул за край дома, поморщился и так же неспешно пошел к спуску.
- Мам… - Джош совершенно забыл об обеде. – Мам, а что теперь с ним будет?
- Джош, не задавай глупых вопросов.
- А почему он от них спрыгнул? Он что, хотел умереть? Почему?
- Откуда мне знать? Мало ли что, – она почувствовала прикосновение, - Джошуа! Сядь!
- Он же не мог хотеть умереть! Никто этого не хочет! – мальчик вдруг посерьезнел. – А зачем это?
- Ты имеешь в виду – для какой цели?
- Да.
- Никто не знает.
- Почему?
- Джошуа, перестань.
Минутное молчание прервалось тихим голосом:
- А мы все умрем, да, мам?
Она тихо пробормотала «да, милый».
- И Я? Я – умру? Ой…
-Да…
- И ТЫ?..
- Да, и я…
- А после этого совсем-совсем ничего не будет???
- Будут. Другие люди. Но ты этого уже не увидишь.
- Зачем, мам? Почему все умирают?
- Потому что так было всегда.
- А я не хочу, чтобы все умирали! Не хочу! И мне плевать, что так всегда! – он убежал, громко плача, в свою комнату. – Не хочу-у-у!.. А-а-а…
А за окном…
На земле лежал разбившийся подросток. Из-под головы его текла темная страшная струйка… а над телом уже стояли равнодушные молчаливые мужчины в черном и быстро разгоняли толпу.
Рико выглянула в окно еще раз. Вытерла навернувшиеся слезы и пошла мыть неначатую тарелку.
* * *
В кухне появилась мрачная фигурка не выше метра ростом, закутанная в черный плащ и с игрушечным луком на спине. Остановилась.
- Джош?..
- Мам, а кто всё сделал?
- Что?
- Ну, весь мир! Он откуда взялся?
- Солнце, я же тебе рассказывала.
- Помню. Про Взрыв и про Звезды. И про Эволюцию. А мне интересно, откуда самое-самое первое всё появилось? Откуда взрыв произошел? Откуда Материя вышла? Ну, вообще всё?
- Все?
Мальчик терпеливо ждал.
Рико помолчала, потом пожала плечами и повернулась, отряхивая мокрые руки.
- Не знаю. Да и никто не знает, по сути.
- Почему?
- А откуда?
- А… ты не знаешь?
- Нет. Может быть, кто-то и знает, но мне лично с ним встречаться не приходилось, - она ухмыльнулась и сняла передник.
- Мам, а как его найти? Того, кто все знает? Который мир создал?
- Хрен его знает, - мать замолчала и тяжело взглянула на Джошуа. – Замолчи.
- А я найду. И сделаю так, чтобы люди никогда больше не умирали. Заставлю, – он сжал в кулаке игрушечный меч и поджал губы.
- Эх ты, герой, - она лишь изобразила нечто вроде улыбки и вернулась к посуде.
Мальчик посмотрел на неё со странным презрением и вышел из кухни.
* * *
- …ты спас меня…
… в глухую пропасть безумия, в сон среди скользких черных металлических лап, в дикую боль, будто очередную смерть, её не было, а-а-а…
Реальность!..
Он резко сел на кровати, вздрогнув от внезапной тягучей боли где-то за шеей.
Железо в голове. Перепонял еще раз, что случившееся с ним БЫЛО, и этого не изменить, и это ПРАВДА...
«Поппер. Шестнадцать лет. Отключен самостоятельно. Да, да возможно. Нет, нет. Безусловно, мы приложим все усилия… Уже. Да, понял. Нет, все нормально, разве что… таскается за ними как собака на поводке. Нет, - смех, - он просто решил, что его спасли, а на самом деле… что? Привезем и посмотрим. Пока еще рано идти куда-то. Хотя способностей много».
«… это свершилось… Боже, где я… почему так… почему так больно двигаться? Что это за…» - он яростно и быстро выдернул провода и штекеры из контактов на теле. Вскочил, и вдруг понял, что идти не может. Ноги мальчика подломились, и он рухнул опять на койку. «Что со мной?..» - он огляделся. Комната была небольшой, с железными стенами.
- Что же это… какой-то шлюз… или казарма… не понимаю. Что? Что? Что это на мне? Как я выгляжу? Я… я же умер! Да! И он… я вижу его… лицо, я был здесь… Я был… весь в слизи… Как внутри организма, а потом я видел… о-о-о… - он отчаянно зажмурился. Потому что описать такие вещи… Не просто сложно, а страшно… И это сводит с ума, непонятность… это НЕ БЫЛ сон!!!
* * *
- …ты в порядке? – вставая с пола, Майкл кивнул и встряхнулся. Оправив кимоно и снова встав в боевую стойку, он пристально посмотрел в глаза Нео.
- Давай заново. Только теперь не пытайся быть на кого-то похожим. Не управляй собой. Отдайся тому, что внутри тебя знает лучше. Ты же не телом на самом деле управляешь.
- Хорошо. Попытаюсь.
- На счет три.
- Да.
- Раз. Два. Три.
- Огонь, огонь, боже… из меня рвется это… оно само знает, куда повести, как среагировать, оно точнее меня, сильнее меня… а где здесь я? – едва он подумал о том, что управляет боем, как мгновенно отлетел к потолку и рухнул наземь в четвертый раз.
- Нео! Я понял! Точнее… надо не думать про себя!
- Точно. Если ты осознаешь себя – ты уже не ты. Так что отпусти это чувство.
- Но если я решаю избавиться от него – я про него вспоминаю!
- Тогда не решай, а избавься. Давай, еще раз. Давай, попробуй.
- Это очень сложно.
- Попытайся, - он улыбнулся, встал прямо и развел руки в каком-то странно птичьем жесте.
Майкл ответил тем же и легонько скосил взгляд на погнутый и побитый от падений тел пол.
Разрез воздуха, свист летящих рук и ног, тычок, взлёт – подскочил на пару метров и винтом опустился на ноги, потом к стене и – о! – он перевернулся, а Поппер кинулся к противоположной стороне симулятора, гибко повернувшись через одну руку, но не успел – Нео оказался быстрее. Стук сзади, пружинистый толчок – и внезапно… прикосновение.
Всего лишь прикосновение, а Майкл уже лежал на животе и смотрел снизу вверх на недовольное лицо наставника.
- Ничего. Вставай. На сегодня хватит. Или?..
-Я готов! Готов! Только скажи мне – это кто дерется? Я? Или кто-то, кто умеет драться, а не я?
- Какая тебе разница?
- Как какая? Я…
- Ты? Тебя здесь нет. Ты лежишь на кресле на корабле «Навуходоносор» в паре километров под землей. Ничего не меняется. Все это – сон. СОН.
- Я…
- СОН.
Они снова встали друг перед другом. Поппер устанавливал внутри четкий блок инструкций. Нео готовился нападать.
«А почему бы и нет», - подумал мальчик. « Мы всего лишь скины в этой стеклянной банке. В этом аквариуме. На самом деле всего этого нет. Всего лишь притворство. Тогда в чем смысл? От чего я пытаюсь отгородиться?» – и как только он сказал это себе мысленно, появилось ощущение, что так оно и есть на самом деле, - атака!
Бой был быстрым и резким. Слаженные, скованные кодом движения изображали танец. Он быстро оказался поверженным, но на этот раз у Майкла осталось ощущение, что на один момент… да, на один момент он стал выше всего… выше любых границ… и никто не заметил, что в тихом тиканье часов появилась одна неучтенная секунда.
Осознание?
* * *
- Теперь я знаю, как надо умирать.
- Что? – тихий голос в шуме водяных капель за синей занавеской был едва различим.
- Я знаю, как надо умирать, Ниро, - сказал он. – Надо понять, что главное в тебе – вовсе не ты, а то, что не умрет, даже если не останется на этой земле ни тела, ни памяти, ничего…
- Джошуа, какой ты невероятный зануда, а? – бледная, стройная девушка с волосами цвета льна вынырнула из-за занавески в полотенце. Вытершись, она безо всякого смущения сбросила его и стала одеваться.
- Ниро, почему ты такая?
- Какая?
- Смешная… такая красивая, а смешная…
- Что?
- Забудь… забудь.
- Что ты говорил о смерти?
- Что у каждого, - Джош терпеливо повторил, - …
Они долго пытались открыть глаза после липкого дождя осени, но в конце концов ветер погас и сорвал завесу пыли с мутных высоких окон. Джошуа и Ниро уже давно жили в одной квартире – вероятно, даже со смерти его матери, когда они познакомились – совсем еще дети – это было будто в прошлой жизни…
…В консервной банке старой квадратной комнаты Рико лежала на полу, улыбаясь, и будто в последнем обете сжимала в руках крест…и обещание, неясное… Они были очень искусны, если придали ей вид счастливой, обрядодельщики, гримеры.
Тогда Ниро была высокой одиннадцатилетней девочкой с тонкими руками и пока еще русыми волосами, такая же пахнущая морем, необычная и взрослая.
А Джош был совсем мальчонкой. Смешным и все так же надеющимся, что смерти нет.
* * *
Ниро играла с ним, как с игрушкой, не подозревая о том, что он безумно, страстно болен идеей о жизни и смерти, что он на самом деле не так мал, как кажется сначала… а потом он внезапно изменился. Сразу и однажды. И вырос. В один день. В тот самый день, когда впервые сам поднял трубку телефона и сказал в ответ на неизвестный звонок одно лишь слово, которое навеки разрезало его связь с привычным. Когда стал другим.
Она не могла знать о том, с кем он говорит и по каким поводам, и почему он так меняется…
…Джошуа так казалось…
А он жил только этим.
* * *
- Как вы?
- Обычно.
- Живете?
- Живу.
- Смерти не желаете?
- Как вы считаете, люди могут желать смерти? Могут. Только я их не понимаю в этом.
- Почему.
- Просто. Как можно желать избавиться от себя?
- А когда вы сами себе причиняете боль?
- Это называется «самоуничижение»… Мне не знакомо. Я смерти боюсь.
- А если вам после смерти обещают рай?
- Я не верю в смерть.
- Тогда что вас держит?
- Связь… с другими, с тем, что люблю, кого люблю…
- Но вы же не верите. Хм.
- Я не верю. Но независимо от моей веры смерть будет, пока не кончится этот мир. Пока время не исчерпает само себя. Мне, правда, приходится убеждать себя же в своей вере. Потому что я знаю, что все на самом деле не так.
- Вы себя обманываете? Это нарочно? Во имя чего?
- Ну, иначе я бы давно перевернул этот мир с ног на голову. Не очень он мне нравится. Такой уж я. Чтобы не было безумной боли от бессилия. Приходится понемногу верить.
- Что ж, неплохо. Любите этот мир?
- Что?..
- Вы способны драться?
- Конечно. Как только меня пытаются менять, я становлюсь диким. Уж поверьте мне.
- А вы против?
- Я сегодня непонятный, не слушайте…
- Когда вас меняют, никто не в силах изменить то, что неподвластно изменениям. Главное останется целым.
- Я боюсь смерти этого неизменного.
- Оно не рождалось. Не имеющее начала…
- …не имеет конца. Но откуда я знаю, было ли оно?
- Не знаете. А вам хотелось бы в это верить?
- Да.
- Верьте.
* * *
«Милый, я сегодня уйду. Ненадолго. Не жди меня раньше полуночи, но уйду я где-то через час. Не теряй меня. Мне нужно встретиться с одним человеком. Нет», - дверь прикрылась. Ниро впервые надела черный длинный плащ. Смотрелось…
* * *
«Здравствуйте».
«Алло».
«Вы сейчас свободны?»
«Всегда свободен для вас».
«Объективно не скажете?»
«Не-ет, конечно, нет».
«Ладно. Надеюсь, у вас достаточно времени?»
«К сожалению, нет. Сегодня я ограничусь одним сообщением».
«Мм?»
«Я хочу назначить вам встречу».
«Встречу? Э-э… да!»
«Вы хотели бы узнать, что скрывается под этим стеклянным колпаком жизни и смерти?»
«Я…»
«Я хотел бы лишь напомнить – мы ничего не предлагаем, кроме как – узнать правду…»
«Да…»
«В семь часов на Уинстон-стрит, если вы придете. Там будет машина. Сядете в неё».
«Приду».
«Постойте. Вы, кажется, живете с девушкой?»
«Да».
«Приводите её тоже. Будет приятно познакомиться».
«Но…»
«Ничего не объясняйте. Она знает больше, чем вам кажется».
«Да?»
«Прощайте».
«Прощайте».
* * *
О, как красив был этот синий, стальной, подсвеченный светом магмы город… только война навсегда затуманила его горькой тоской. Неба не было. Никогда… с самого начала.… Но все это было так честно, так лично и в то же время как-то понятно другим…
Казалось, будто этот город живой… Не потому, что он был один… Совершенен… этого ему и не хватало как раз…
В нем будто дышал дух единства, того, что помогало ясно видеть себя и других… что помогало идти… тут каждый был святым, каждый был чист... все были важны друг для друга. «В Зионе нет места одиночеству», - сказал тогда Морфеус, и он поверил…
Это место было вечным пробуждением, постоянным прорывом оболочек, постоянным взрывом нового, оглушающей правды, вечного sleeping awake…
Свято, это было свято, это не могло не влюбить… ты был с ними… одним из тех, кто знает правду…
То, что видел ты – видели и другие, и это было так прекрасно… Иллюзия запирает человека в свою тюрьму… Ты говоришь – и видишь, что не можешь объяснить свое восприятие, свою привычку, свое страшное сомнение… Ты видишь ложь того, о чем подозреваешь, что это иначе…
Ты остаешься один. В СВОЕЙ правде. Там, где ты навсегда закрыт для любой связи. Одинок. Ты даже не любишь. Это лишь твои ощущения. Все, что ты представляешь себе в любимом – твои желания, которые ты не смог воплотить в себе… Или просто любишь себя рядом с тем, кто с тобой. А больше – ничего.
Отчаяние, лед, вечный, невозможность протолкнуться, докричаться, сказать о том, что ты ЗНАЕШЬ… знаешь, уже не чувствуешь а ЗНАЕШЬ, достоверно, но это знание внезапно оборачивается обманом… потому что это твоё знание. Это никогда не станет связью. Одиночество того, кого обманули, повязали его сердце яркими коваными сетями кода, запаяли в кокон с видимостью жизни, забили его кровь искусственным раем, снотворным, символами…
Ты навсегда остаешься один.
Пока ты ТАМ.
Так и сходили с ума наркоманы. Замученные бессонницей хакеры. Панки.
Так схожу с ума я, - вспомнил он из разговоров с одним из друзей.
Пока ты там…
Но сегодня город смотрел ясными, широко открытыми глазами прямо в никуда. Золото рассыпчатых искр летало по его сердцу. Сегодня были танцы.
Свет. Свет был нужен как никогда. Тьма… Весело было только тому, кто не боялся себя ей отдать. Тьма. Самое глубокое, обжигающее стыдом, бесстыдное…
Свет. Самое вечное, самое невероятно милостивое… Рай…
Любовь всегда свивается из двух…
Так и так…
Такт, и такт…
Безумно летало в голове что-то на самом низком и верхнем… А-а-а… отрыв от реальности, полные безумного сияния радужные светлые линии… оно… оно… это же… это же любовь… отличающаяся от всего, что знал раньше… НО…
Но тут зазвонил телефон. Стерильный, костлявый от своей временности, кажущийся, нереальный, существующий зеленый код тек по панели мироздания. «Когда я еще засеку эти глупые, давно мной оставленные сны?..» Он резко качнулся вперед и… проснулся.
Поппер в отчаянии выбежал из комнаты. Огни уже гасли… Надо было успеть.
«Возьмут, не возьмут с собой…» - он лишь хотел остаться здесь навсегда. Пока жив. Да…
* * *
«А теперь ты, Майкл Карл Поппер – гражданин и житель Зиона, свободный человек, и мы тебе равны. Поздравляю. Клянусь быть братом».
«Клянусь быть братом».
Это была клятва любого гражданина Зиона. Святая клятва. И единственный закон.
* * *
Слушай, что происходит со мной. Что происходит у меня в голове. Что происходит с нами обоими. Можешь не бежать. Хотя бежать от себя тебе придется. Тебе придется смеяться. Тебе придется слиться со мной. В этом танце. В этом танце света и тьмы. Если хочешь, то я тоже могу быть с тобой вдвоем. Тогда мы растаем. Но это уже не будет важным. Останется только свет и тьма. И ты поймешь. Почему ты не спишь. Что тебя гнетет. Почему каждый день разговариваешь с незнакомыми людьми. Почему ты одинок.
Твоя Матрица не такая, как моя. Твои сны и твои иллюзии не могут быть такими же изнутри. Твой мир никогда не станет равен ничьему. То, что видишь ты – не видит больше никто. Поэтому ты плачешь. Поэтому тебе больно. Но я не дам тебе сдаться.
Слушай же меня. Слушай мой голос.
Слушай мое тело.
Ведь, - видишь, – я касаюсь тебя…
Ты уже стараешься сдержать себя…
Не стоит… нет ничего между нами. Что? Только пустота…
Так поверь мне…
* * *
«Джошуа, ты сильный. Ты справишься. Так что я буду откровенен с тобой, скажу все начистоту. Так что не говори, что я не предупреждал. Будет очень нелегко.
Но ты справишься.
Итак.
Ты должен сделать свой выбор.
У меня есть два пути.
Ты забудешь все и останешься один. Ты будешь видеть то, что видят твои глаза и не видят ничьи больше. Ты сможешь жить ради себя. Не боясь. Не тоскуя. Соглашаясь. Это твоя жизнь. Если хочешь так – забудь все. И возьми это».
Он развернул мощную коричневую ладонь. Там лежала блестящая синяя пилюля.
«Если же нет… если ты хочешь того, к чему тебя сводит с ума сердце… тогда путь иной. Ты откажешься от прошлого. Забудешь о том, кем ты был. Вот второй путь. Выбирай».
Вторая раскрытая ладонь показала ему такую же таблетку, но красную. Глаза – за зеркалом.
«На этот путь, Джош, ты действительно решиться должен сам. Я должен дать тебе право решать. Выбор?»
«Правда».
Чистая вода заглушила его смутные, осторожные, забытые в тот же час подозрения…
* * *
Добро пожаловать в реальный мир.
* * *
Клянусь… быть… братом…
Поппер зачарованно вгляделся в темное лицо капитана.
Завтра начиналась война.
...to be continued...
Последний раз сообщение редактировалось пользователем София 19.02.2005 в 11:34
Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged
|
18.02.2005 13:31
