Вообще-то, это должен был быть цикл. Но я работала с такой душой, что н могу уже терпеть - хочется, чтобы кто-нибудь заценил.
Продолжения будут ака жизни, конечно.
Но этот персонаж играет свои роли не только в Матрице. Посмотрим, что я с ним сделаю потом.
А сейчас не ругайте особо. Вот собственно мой второй фанфик.

Жизни птицы.

Чей-то голос летел по солнечным улицам, отражаясь от вчерашних луж, бетонных стен и зеркальных окон. Он был по-ребячески беззаботен и свободен, как свет. Голос раздавался одиноко и безбрежно, потому что на улицах в этот ранний час были лишь двое – он и она. Он пел, а она была задумчива и беспокойно серьёзна.
- Свет в моём окне,
Я вижу облака,
Кричу я небесам:
Я вижу свет, вижу жизнь, сво-а-а-бодууу…- он засмеялся и опустил голову. Потом тряхнул чёрными волосами и вдохнул медленно опускающийся туман. Она смотрела на него заинтересованно и удивлённо. В глазах юноши, поднятых к небу, отражались солнце и ослепительно голубое небо. Было прекрасное утро.
- А знаешь, Солнце всё равно погаснет через миллиарды лет. Его не станет.
- Жалко будет. Оно мне нравится. – тихонько ответил он и снова посмотрел вверх.
- Некому его будет жалеть - ты не сможешь до этого дожить.
- Ах ты пессимистка! Я не хочу забивать голову будущим, когда есть сегодняшний день. Будущее не нужно настоящему.
- Но должно быть то, чего нет сегодня, чтобы этого добиться завтра! Какая-то цель!
- Нет, милая. Это просто жизнь такая. Цель – в том, чтобы жить. Закон джунглей! – детский смех и снова вырывающаяся наружу песня прервали его объяснения.
Он был счастлив сегодня, этот создатель-человек…

Она была создана Пифией для сбора информации о человеке путём эмоционального сближения с ним. Таких много, эта программа не была самой важной из них. К сожалению, тестирование было прервано появлением очередных аномалий, и поэтому функционирование её отличалось многоуровневым восприятием, что не было характерно для аналогов того же назначения. Иначе говоря, эта программа имела своё собственное мнение. На это невозможно было не обратить внимания, но всё же этот факт ускользнул от строгих очей Родителей. Так получилось.

Программа делала своё дело. Попутно на верхнем уровне скользили выводы.
- Странная информация. Зачем человек нужен миру? Ведь его существование бесцельно! Над ним нет власти, кроме нашей. Он не выполняет ничьих указаний, у него нет определённого пути. «Будущее не нужно настоящему». Почему возможно то, что он не ищет себе цели и счастлив?

- Это нормально для тебя - не иметь никакого предназначения?
- Э-э-э…что нормально? Представь себе, милая, я ненавижу даже это слово – нормально. Я ненормальный, я горжусь этим! Жизнь - хорошая лишь когда ты полный псих.
Я говорил об этом, не так ли? Не такие, как все – это мир личностей! Мир перевернётся от свободы… - чистейший смех не мог не взять над ним власть снова.

Человек стоял посреди улицы и, улыбаясь, обнимал её. Сегодняшнее утро было детским и светлым. Всё вокруг сияло крохотными белыми ореолами от росы.

Программа не понимала человека. Жить не так, как велят – это счастье? Её задача была лишь в накоплении информации о внутреннем мире людей, но иногда ей хотелось хоть чуть-чуть понять их. Кажется, это происходило с ней, когда он назвал её «милая» - алгоритм эмоций сбился в непонятном направлении. В ненормальном. По-видимому, это и делает жизнь хорошей для людей. Спросить, что ли…

- Хорошая – значит счастливая? – спросила тогда программа.
- Хорошая – значит настоящая, – ответил ей человек.
Она тогда согласно инструкции кивнула головой и позволила ему увести разговор в другом направлении. Ей не нужны были его эмоции. Ей нужны были суждения людей о жизни.
Но связи рушились одна за другой, вместе с пониманием алогизмов. Принятие? Понимание есть принятие? Что-то не давало алгоритму отрицания запуститься.

Вернувшись к создательнице, она скопировала собранный материал в её код. В принципе, задача была завершена. Но кое-какие вопросы были просто необходимы ей для того, чтобы, рано или поздно, не перестать функционировать.
- Что значит жить по-настоящему?
- Почему люди хотят быть свободными от правил?
- Почему люди не смотрят в будущее?

Ответом был острый взгляд прорицательницы. Она нейтральным тоном ответила: «Таковы люди. Это всего лишь следствия несовершенства их разума. Тебе это знать вовсе не обязательно».

Этого было определённо недостаточно.

Ей пришлось послать запрос на дополнительные блоки информации о людях. Теперь она могла изучить эти вопросы внутри самой себя.
В ней медленно шумело сознание.

Что значит настоящей? Как это определить? Это…это… я знаю. Нет, не знаю. Нет, я это ощущаю. Это нельзя допускать – необъяснимые явления внутри программы, об этом надо сообщать, надо стирать, но чувство! Я теперь знаю, как это – чувствовать…


Я его понимаю. Я знаю, что его гнетёт, и что делает счастливым. Я восхищаюсь тем, как он не похож на всех нас, тем, что он не такой, как мы. Он сильнее. Он делает выбор между судьбой и собой самим. Перед ним осталась только одна преграда, созданная нами. Он сломает эту преграду. Я ему помогу. Я должна дать ему свободу в обмен. Вот когда жизнь, - тут бы засмеяться, как он, лучистым, сияющим смехом, - будет для него хорошей.
Он подарил мне саму себя. Он открыл мне, кто такие люди. Я стала угрозой равновесию системы. Я умру, рано или поздно. Но это должно стать неважным.

Ведь он человек, и я люблю его так, как любил меня он. Я притворялась – тогда, но сейчас это по-настоящему. Я должна рассказать ему правду. Я сделаю это.

В мире машин впервые программа завершила путь, созданный самостоятельно. Завершила.

Юноша стоял и плакал. Он ждал. Всего один звонок – и жизнь никогда не станет прежней. Один час – и вся эта сказка про машины и ИИ станет его реальностью. Один день – и привычный мир больше будет не спасти.

- Всё – ложь…- слёзы разбиваются об бетонный пол и оставляют тёмные чёрные пятна.
- Я – не существовал…- рука сжимает нереальные ключи от машины, которой тоже нет.
- Мир - программа…- и контуры стен начинают расплываться перед ним в бесконечном падении цифр и символов.

И в дверь стучат. Послушно следуя своему обещанию освободиться, тело – нет! Какое тело! Программа, симулирующая внешность, проходит этот ритуал до конца, и разум становится снова настоящим. Человек переходит на новую ступень. Он вне системы. Он ненормален. Он - новый проснувшийся, индивидуальность, угрожающая сну других. За это он, наверно, и погибнет, как и программа, которая дала ему свободу.

Так произошло освобождение. Птица была передана в реальность во имя жизни. Вестник божественного огня - свободы был окрещён Прометеем. Тот, что нес в себе возрождение, был назван Фениксом.

Он старел, и забывал о своём личном смысле жизни. Он отключал и освобождал других, оставаясь верным завету. Собственная цель выветривалась, бледнела, заглушаемая чужими. Так было достаточно долго.

До этой судьбоносной встречи. Он любил… она открыла ему новую правду. Её не стало, так же, как и той, первой, из-за него. Это стало прошлой жизнью, одной из историй про птицу феникс.

И этот кусок существования тоже оборвался, достигнув своей цели.

Сжёг свою жизнь… и воскрес опять. Жизни беспрестанно обновлялись, сменялись одна за другой. Ежеминутно.

Задумываясь всё чаще о себе и о других, он приходил к выводу, что птица феникс является символом человека.
Всё прошлое людей погибает, будущему суждено погибнуть. И только сегодня человек горит, убивая и рождая самого себя, только это есть истинная, настоящая жизнь.
Гореть же человеку вечно в святом истинном огне! Забудьте о целях, они временны… Забудьте о смерти, она не будет частью жизни… Забудьте о желаниях, ведь они растут…
Будущее не нужно настоящему… когда-то он так думал, даже не подозревая о своей глубокой правоте, навеянной интуицией.

Он не имел ни пути, ни привязанности, ни целей. Нарочно, потому что это давало ему свободу. Потому что жить в настоящем – значило теперь по-настоящему жить.
Он жил птицей фениксом, пылая на ладони ослушавшегося титана, нес людям свет вместе со свободой действий и дум. Таков смысл… таков стал его закон. Его закон.

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

Это... великолепный рассказ. Мне очень понравился, в нём чувствуется стремление, порыв, сила. И он вызывает резонанс, он заставляет искать, заставляет жить. Может, конечно, совпало, но мне это очень подошло к собственным ощущениям сейчас.
Спасибо. Когда ожидается продолжение?

__________________
You can only get smarter by playing a smarter opponent.©

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

Упомянутая история о другой женщине была, вообще-то, первой, но я над ней сейчас работаю.
Ох, спасибо, Несущ. я правда вложила сюда душу, и мне ДЕЙСТВИТЕЛЬНО это очень приятно.

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

ладно. Кладу сейчас. Он недоработан, но и не закончен. То есть ту би континиед.

Про вторую жизнь...
Prometheus
Капитан: Phoenix
Первый помощник: Stark
Оператор: Cyra
Рядовые: Kirika, Cluster, Reаson.


Reason - Не могу больше вынести жизни, угнетённой этим чувством. Мне кажется, что я неправильно живу. В чём цель? Она ушла, покинула меня. Да её и не было. Мир неверен, неправилен. Я будто одна во Вселенной, во всем хаосе, я не часть этого заколдованного круга. Я не верю, что проживу эту жизнь без надежды на свободу от штампов, от предписанного мне пути.
(Лично) PHOENIX: Reason - Ты не одна. Я знаю, что происходит.
(Лично) Reason: PHOENIX - Неправда, вы играете со мной! Вы не можете понять. Перестаньте лгать. Ложь вокруг. Она везде.
(Лично) PHOENIX: Reason - Скоро всё вокруг изменится.
(Лично) Reason: PHOENIX - Дело не в этом, мистер. Дело вовсе не в этом. Всё лишь во мне.
(Лично) PHOENIX: Reason - Мир не таков, каким кажется.
(Лично) Reason: PHOENIX - Это только я. И оставшийся мир. По-другому не делится. Ты – вне, я – внутри. Ничего нет. Я одна.
(Лично) PHOENIX: Reason - Ты сама это придумала. Твои рамки можешь сломать только ты. Чужие могу помочь разрушить я. Согласна?
Сообщение: С нами прощается и уходит из чата PHOENIX.
Reason: PHOENIX – Согласна?!

Освобождение прошло быстро. Было много вопросов, но пока не было времени отвечать на все. Она решила, что здесь не хотят на них отвечать. По ошибке она пошла по верному пути. Она отвечала себе сама.
Он поражался её странной черте: никогда не говорить о том, о чём она бы хотела поговорить. Её вопросы лишь помогали выстроить дальнейшие рассуждения, давали почву для продвижения вперёд. Но мысли крылись только внутри.
Когда ей был предложен первый выбор, эта черта уже начинала проявляться.
- Проснусь и поверю, что жизнь была сном? Это и есть твоя правда? Я возьму синюю. Я это всегда ощущала.
- Нет, это не так. Ты поверишь, что тебе приснились твои поиски правды, лучшего, истинного существования, ты снова станешь частью круга иллюзий.
Но сейчас этот поиск окончен. Я даю тебе истину. Ты хочешь её узнать? Всё изменится, и вокруг, и внутри тебя. Сейчас твоя судьба на острие ножа.
- Судьба. Ты же не веришь в это. Как и я. Но, возможно, я пойму, что не хотела меняться? Тогда я смогу вернуться? Ты сказал, что жизнь перевернётся, но я не знаю, как, что будет иначе. Ты отпустишь меня, если я это пойму?
- Это не моё право. Но ты не захочешь вернуться. Всё станет таким же, и только глубже станет эта мысль о чуждости, о предопределённости. Хочешь ли ты этого? Всего лишь правда. Ничего больше, ты просто шагнёшь на новую ступень. Не бойся. Выбирай.
Её глаза удивительно мудро блеснули, и рука уверенно потянулась к правде.

Он был уверен, что нет никакой надежды на ответное чувство, что он сможет лишь любоваться на молодой цветок, не смея и прикоснуться к его нежным лепесткам, лишь слушать разумный голос и внимать проникновенным мыслям. Но счастье сделало его неправым.

Он чувствовал, что летит в небе, что он горит, как звезда, ощущал эйфорию каждой клеткой своего тела, каждой крупинкой своей души. Неверие в своё счастье только подгоняло его любопытство, он хотел всё больше знать о ней, понимать её желания, направлять её путь. В диалогах с ней Феникс всё больше понимал, что не всё то, в чём он был уверен, непререкаемые истины. Появлялись такие альтернативы, с которыми он не мог не соглашаться.

- Ты сказал мне, что реальность – лишь набор ощущений, импульсы в мозгу от чувствительных органов восприятия…
- Да, это так.
- Тогда Зион, может быть, нереален. Человек же не может чувствовать этого.
- Почему? Разве ты не отличаешь сон от бодрствования?
- Отличаю, но…многие люди живут там всю жизнь и не подозревают, что спят. Единственное, что иногда появляется нечто интуитивное, что почти невозможно выразить словами, что-то вроде «Я чувствую, что всё нереально». Разве то, что в Зионе не было пока таких чувств, означает, что они не могут у кого-нибудь появиться? Может, мы настолько убеждены в реальности нашего мира, что загоняем эту мысль в подвалы сознания, чтобы не осложнять жизнь новыми знаниями? Едва, хотя бы так обретя свободу, зачем от неё отказываться… Тем более что можно найти множество доказательств тому, что Зион может и не быть настоящим.
Те, кто не знает иной жизни, совершенно уверены, что их действительность – существует. Как бы ни были лживы ощущения, эмоции, жизни, они чувствуют и долг, и ответственность, ощущают себя матерями, отцами, братьями. Чувствуют привязанность к родине, к красивым местам, любят птиц, животных, солнце.
Эти чувства – не иллюзии, они реальны в любом мире, будь он виртуальным или нет.
Даже если бы я твёрдо знала, что вот, сейчас, этот мир – сплошная шелуха зелёных цифр, я бы жила дальше точно так же. Делала бы людей свободными, боролась бы с жестокостью машин, а заодно и людей… и всё время хотела быть рядом с тобой. Это мой мир, и для меня он имеет смысл и цель. Он прекрасен, я верю в него. Больше мне не нужно ничего. А если бы моя цель определилась в той, нереальной системе, мне бы точно так же не нужно бы было ничего большего. Что скажешь?
Феникс промолчал. Она была права. Это было слишком потрясающим, чтобы он смог ответить сразу. Поэтому он выдавил слабое «да», прикрыл глаза и, сделав вид, что спит, погрузился в нелёгкие раздумья.
Она смотрела отрешённо в потолок, потом отвернулась и затихла. Он понял, что она не спит, по её беспокойным вздрагиваниям и частому дыханию. Он обнял её и, уже по-настоящему, ушёл глубоко в свои сны.

Когда корабль вылетал на глубину передач в следующий раз, Риз была неестественно активна. Ей что-то не давало покоя. Но вскоре всё прояснилось. Она откуда-то узнала о Пифии. Естественно, Феникс обещал ей это устроить, но сомнения наполняли его душу. Пифия сильно меняла людей. И всё же Феникс решился.

Больше всего он напрягся, когда Риз вышла из кухни. Она была задумчива и сосредоточена. Но, заметив, что Феникс на неё смотрит, сразу улыбнулась и повеселела. «Напускное, но успокаивает», - успел подумать он.
-Пойдем куда-нибудь повеселимся?
-Я бы пошёл, но кругом опасность. Агенты.
-Агенты? Тогда вон отсюда, да поскорее.
На корабле они долго выпивали с командой, потому что Риз объявила во всеуслышанье, что «он нас убьёт этой кашей» и принялась перерывать все ящики в поисках «чего-нибудь такого».
Феникс осознавал, что Риз притворялась, но, по крайней мере, это было лучше, чем депрессия, уход в себя или яростный фанатизм, чаще всего бывшие следствиями визита к Прорицательнице. Он не спрашивал, а она не отвечала. Это устраивало обоих, и тема Пифии была закрыта для обсуждения.

На «Прометее» становилось всё больше и больше народу, это не могло не радовать капитана. Риз тоже была довольна. Ей нравилось знакомиться с новичками. Странно, что люди понимали её суждения. Неожиданно случилось происшествие, оставившее такой след в их памяти…
Один из новеньких по кличке Знак очень переживал за свою семью, оставшихся в Матрице. У него были две сестры и мать, которых он очень любил. И вдобавок там была любовь.
Он постоянно спрашивал, нельзя ли её освободить, а когда на эти вопросы перестали отвечать, он, очевидно, задался другим вопросом: «А не могу ли я вернуться к ней?».
Он вернулся. И очень печально. Взяв (как?) старый корабль, он поехал прямиком в 01, чтобы попросить машин подключить его опять, потому что он не может жить без Матрицы. Да, его не убили. Но он попросил повидаться с любимой, а в ответ ему показали мёртвое тело. Она тоже не смогли жить без него. Знака подключили, стерев ему память. Он постоянно попадался на глаза команде, когда они входили в Матрицу. Никто не мог смотреть на него спокойно. История осталась замята внутри экипажа, потому что капитана бы за такое…много чего бы сделали.
На Риз очень повлиял этот случай. Как-то она спросила Феникса: «А если это была бы я?».
Он задумался.

Но всё это оборвалось внезапно.
После одного «сеанса освобождений» Феникс появился вновь у Пифии. Она предсказала, что один из тех, кого он освободил в этот раз, станет великим человеком. Поведёт за собой многих.
Она предсказала, что скоро грядут перемены. Что он многое потеряет, и многое найдёт. Что доживёт до Революции. Что увидит Избранного. И что умрёт Риз.

Она не понимала, что случилось с её спутником. Он всё молчал, перестал с ней болтать на философские темы, перестал шутить и громко орать пошлые песни в капитанской рубке, перестал есть, пить, совсем не спал, и всё больше погружался в свои обязанности. Старк как-то спросил её: «Вы, что, поссорились? Он такой мрачный последнее время…», а она не знала, что и ответить. А Феникс всё отмалчивался.
Внезапно он перестал пускать её в Матрицу. Без всяких объяснений – просто перестал. Она возмущалась, грозила сказать командору о нарушении обязанностей и прав, но он по-прежнему молчал. И молчал.
Как-то, освобождая какого-то китайца, экипаж крупно попал в разборку. Какие-то программы выясняли отношения, и вдобавок оказались примешаны повстанцы, что ещё больше накалило обстановку. Большая перестрелка, драка, огонь, смерть и ужас. Пацан, сидя в машине, мелко дрожал, тем более что он уже принял красную таблетку и у него немножко пошли глюки. Кирика приобняла его и успокаивала, но он отодвигался от неё и сжимал губы. Ему очень хотелось заплакать, но он держал себя в руках, собирался. Он очень хотел скорее узнать, какая правда от него скрывалась, что такое Матрица и что будет с ним, и именно поэтому ему хотелось плакать. Что правда была так возможна, так близка…внезапно пуля, просвистевшая рядом, пробила насквозь тонкое тело Кирики, и раздался крик. Он мог стерпеть боль, страх, ненависть и скуку, но смерть была выше его контроля. Он цапнул пистолет с сиденья и вылез на крышу. Раздались выстрелы.
Он опомнился, когда кто-то с силой дёрнул его за ботинок. Это был молодой негр по кличке Морфеус.
-Ты что, с ума сошёл?- прошипел Морфеус, сверля его взглядом.- Хочешь, чтобы наш капитан погиб? Ты не думай, он умрёт за тебя. Он умрёт за любого из нас. А если тебя ранят? Хочешь сдохнуть, не узнав правды?
Мальчик помотал головой.
-И сиди тут! Ей уже всё равно не помочь…
Он кивнул ещё раз. Морфеус подумал, потом взял у него пистолет, медленно открыл дверь и, схватив его за куртку, побежал к двери в здании напротив. Они вбежали на третий этаж и начали быстрый процесс…их давно ждали Старк и Кластер.

Феникс отчаянно отстреливался, понимая, что не выиграет бой. С ним было только пара новичков, которых он был обязан довести до заветной двери… а в глубине души он чувствовал напряжение за Неё… Но это было уже неважно.
Стреляя, Феникс пихнул спутников за машину и пробежался по стене, он впрыгнул в салон, взял новые пулемёты. Заметив Кирику, он успел только подумать «жаль» и сразу бросился в атаку. Он не мог видеть, что за люком, к которому он бежал, теперь была бетонная стена, а другого прохода не было. Он зашёл в тупик. Его телефон отчаянно звонил, но Феникс этого не слышал, оглушённый бешеной стрельбой. Он сделал последнюю, отчаянную попытку допрыгнуть до люка и…его сердце замерло, а пулемёты упали на землю. Он свалился, как мешок, на землю, раненный в живот. Он поднял голову и увидел чёрно-белый пиджак.
Вдруг агент обернулся. На перекрёстке, у автомата стояла Риз.
Феникс обмер и из последних сил дал агенту по ноге. Потянулся за пулемётом. Но не успел. Его глаза зацепились на Риз, и время будто остановилось. Раз, раз, раз. Три удара пуль. Три громких звука. Три пятна на зелёном костюме девушки. Риз посмотрела на Феникса, очень медленно подняла пистолет и выстрелила в агента. Тот не увернулся. Почему? Она улыбнулась, обернулась, и убила ещё двоих. Потом опять Феникс увидел её глаза. Эти нежные карие глаза.
Феникс, как в тумане, видел чёрный силуэт Старка с двумя стволами в руках, пухлые коричневые руки Кластера, тащившего капитана к телефону, белую тонкую фигурку Кирики, неподвижно сидевшей в салоне…двух малышей, бегущих через пули…раз, раз…и два кричащих комка плоти…раз, раз…раз, раз…
В Зионе Фениксу запретили выходить в Матрицу. Он стал учителем философии и единоборств в институте подготовки к армии. Он отдал себя детям. Любимцем его был тот самый Морфеус, что в компьютерах понимал больше даже своего учителя. Феникс начинал понемногу понимать, о ком говорила Пифия. Он велел Морфеусу добиться, чтобы его назначили на какой-нибудь корабль. К удивлению Феникса, его взяли сразу капитаном. Он пожелал Морфеусу удачи и в шутку сказал: «Найди мне Избранного». Он не знал, что был прав.
Так оборвалась история его второй, и последней, любви. Он долго плакал, не в состоянии позабыть её. Мука, связанная с бессилием, томила его, но время – лекарь…
Он верил в своих воспитанников. Они добивались успеха, и многое делали ради свободы. Но, если подумать, их служение чему-то высокому было тоже навязано идеологией зионцев и их военным уставом.
Феникс немного запутался. Получалось, что быть абсолютно свободным вообще невозможно. Всегда есть нечто свыше. Но…
Жизнь имеет свойство продолжаться.

Она продолжилась. Об этом – в следующий раз.

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

Он спешил. Время было на исходе. Капитаны сейчас придут на этаж, и все поднимутся наверх. Те, кто даже ножа в руках никогда не держал, и те, кто сражается всю жизнь – все встанут на защиту последней надежды - Зиона.
Ручка бегала по бумаге. Взгляд скользил туда-сюда. Шепот и скрип, откуда-то – гром и глухие удары. Дочь должна вернуться сейчас из операторской, она появится, и придется идти,… а надо закончить. Он спешил.

«…все мы думаем о смысле. О правоте или неправоте поступков, добре и зле. Мы размышляем о реальности: имеют ли право люди лишать других легкого счастья ради правды? Зачем – и как жить, соединяя свет и тьму? Лючия, ты все это хорошо понимаешь – только не написанное, а то, что мыслится между строк. Понимаешь и поэтому счастлива.

Но может, ты живешь иначе? Совсем по-другому? Я не стараюсь видеть то, что скрыто в тебе от меня. Если ты мучишься, если не хочешь говорить о непонимании, о злости, я хочу просто поддержать тебя. Послушай.

Рассуждения в одиночестве тренируют ум и обогащают человека, но мучают душу. Рассуждения сообща лишают свободы. Истина – в рассуждении человечества. В истории мысли. Однако, как бы история наша ни была красива и логична, она немыслима без восприятия её человеком. Её просто нет для нас, пока мы с ней не знакомы. Но когда мы объединяем свою точку зрения с исторической, логика может вывести к истине. Это мое мнение…
Можешь не соглашаться. Но это письмо только для тебя. Ведь сегодня начнется бой, с которого я не надеюсь вернуться.
Я передаю мысли, которые помогали мне жить. Надеюсь, что помогут и тебе. Я соавтор их, вместе с жившими и живущими в мире людьми.

Истина суть реальность. Это «имена одного понятия».
Реальность – мысль, в которую мы с наибольшей искренностью верим. Вера - это мера правды.
Верить или нет - это и есть выбор. Тот самый, без которого люди над собой не властны.
Жизнь кажется закончившейся… а вера говорит «нет». Потому что вера не терпит доводов рассудка. Если и верить…то только слепо.»

Тук, тук. Закрыл блокнот, натянул сапоги, вытащил из-под койки не знавшее ещё боя оружие и вылетел в дверь…
Лючия была в операторской у коммандера, и её все ещё не было. «Но пообещала мне, что уйдет вниз!» Он задумался на секунду, постоял у двери. Потом, тряхнув головой и чертыхнувшись, побежал с остальными к лифту. Грохот скрипящих железяк глушил его мысли о дочери.
Перед глазами Феникса мелькали четкие картинки: сначала полуискусственный зародыш в белом, пахнущем стерильностью инкубаторе; позже крохотное розовое тельце, в первый раз на руках: личико с громадными, опушенными ресничками, черными глазами, милый приподнятый нос, пухлые губки; в пять лет – малышка-хохотушка; в десять – школьница; в пятнадцать – обворожительная девушка в пышных русых локонах, стройная, сияющая… и месяц назад. Апатичная студентка, вялая, злая, бросающаяся на снотворное, притворно смешливая… Что с ней стало, он не знал и не спрашивал.

Лифт открылся. Топот тысяч ног увлек Феникса за собой, заставляя колыхаться среди массы испуганных, нервных, обозлившихся людей, слушать их громкий напряженный обмен фразами... Все жутко боялись, даже военные.
«Ё, да чтоб твою!...» - Феникс всем телом рухнул в яму, запнувшись об дурацкий провод ограждения и как следует выругавшись. Тут же он осознал, что именно это и есть пункт назначения. Снайперское окошко.
- Капитан? Какими судьбами в нашей дырке? – старший помощник с «Прометея», лучший когда-то друг, удивленно и серьезно смотрел прямо ему в глаза.
- Ох, Старк, дай лучше руку. Привет. Как делишки?
- Не сейчас. Тихо.
- Уже время?
- Не успеваю доделать бомбы. Говорят, вот-вот будут.
- Близко?
- Я их уже слышу…

Как будто по волшебству, тотчас в ответ на слова Старка раздался отчетливый дребезжащий гул…и тысячи, десятки тысяч, полуживое море осьминогов провалились в купол, наполняя пространство роящимся металлом. Феникс завороженно любовался ими, безотчетно, но страшно.
- Господи. Мы не сдадимся без боя. Вы думаете, мы идем на смерть? – тут капитан очнулся и взял в руки пушку.
- Я считаю, Старк, мы идем в мясорубку. Живой фарш, понимаешь? Разница одна. – он зарядил оружие.
- Какая?
Феникс прицелился и поглядел на помощника.
- Мы – стреляем! – и одновременно со вспышкой выстрела с его губ слетел громкий испуганный крик.
Девичья фигурка в сером платье казалась цветком среди развалин города. Её движения были красивы и плавны. Волосы вились под раскаленным ветром, платье трепетало у колен.
- Лючия…- выдохнул отец.
Быстро сбежав по планке перехода, она застыла на минуту на чугунном пятачке вывернутого люка. Губы её тихо шевелились. Шепча что-то, она перепрыгнула поручень и пробежала несколько метров по мостику, где уже лежали окровавленные люди. Приближаясь к дышащей смертью лавине, она все больше расцветала, будто это было неслыханным блаженством.
Секунды времени хватило лишь на вздох. Она не успела даже улыбнуться – след счастья лишь мигнул на губах… В тот миг, когда тело Лючии было поглощено стаей охотников, из-под извивающихся щупалец донесся совершенно адский, потрясенный, нечеловеческой силы звук. А потом черно-алая кровь брызнула на железо, и туча машин унеслась вперед.

* * *

Что было потом? Старк едва удержал капитана от немедленной смерти, только сила и толстая палка позволили оглушить его и дотащить до медпункта, где тотчас же диагностировали: кома.
Это было длинное, тяжелое время. К счастью, птицы, а особенно Фениксы, чрезвычайно живучи. Придя в себя и встав на ноги, первый же день он посвятил дочери.

Операторы Лока.
Вы работали рядом в тот день. Что вы помните о Лючии, симпатичная такая, тоненькая, едва из училища? Что-то было с ней не так или, может, тот день её изменил как-нибудь?
- Да нет…
Идиоты. Не следят за человеком, а ведь хотя бы из-за неопытности бы следили? А что она сделала, когда обстрел начался? Почему вы дали ей уйти?
- Встала и ушла. Попрощалась – и след её простыл.
- Сказала что-то вроде «люди навсегда»… Или машины?
- Лючия вообще странная, молчит себе, рисует сидит. А тогда – взяла и ускакала.
- Кто? Не пытались. Что мне, жить надоело? Сошла с ума – так сошла, её дело.
- Да мало ли в Зионе с собой кончают!
- Да вы что? Кто ж чокнутую удержит-то?
- Я вот тетрадь у ней нашел, за компьютером. Ковырялась в ней вечно…

Феникс подержал немного розоватую стопку листочков бумаги. Открыл и опустил глаза на первую запись. Операторы разбрелись по домам. Худой темнокожий мужчина с ярко блестящей челкой все стоял и смотрел в исписанный грязный дневник.

Дочитав до конца, он прикрыл веки и присел на пол. Посидев так недолго, Феникс вскочил и резким, чеканным шагом прошел в свою каютку. Не видели его после этого около года.

* * *

Дневник Лючии

11 ИЮЛЯ. Господи. Как скучно. Что это за город, в котором можно стать только военным или наркоманом. Что за железо, что за противная нора – мы, рожденные свободными, не знаем, что такое ветер, солнце и небо. Рожденные свободными? Абсурд, фигня полная! Мы ещё больше рабы своего Зиона, чем они все – Матрицы. Даже танцы, то утешение, которое любят все наши, мне недоступны. Возраст, значит, не тот. Семнадцать лет вместо восемнадцати. ЧУШЬ! Ох, ну почему же здесь так скучно?! Остается только накачиваться наркотой. Или напиваться до потери пульса. Тоже мне свобода называется.
Блин, я так злюсь на эту сволочь у ворот храма – «подожди, девочка, куда ты?»…

13 ИЮЛЯ. Он говорит «не люблю». Майкл говорит «я не люблю». Я не люблю глупых застенчивых школьниц. Значит, если я скрывала, что могу мыслить, потому что вокруг него так и вьются идиотки…
Почему я его так обожаю? Он совсем мне не пара, он нарик и пьяница, любит только своих проституток. Почему я ТАК сильно его люблю?! А он меня – нет. Я не могу больше быть рядом, даже как ненужный придаток. Мне ведь больше ничего не надо – чтобы только его видеть каждый день…

А что такое судьба? Может, она такая, что меня не будет никто никогда любить?

15 ИЮЛЯ. Я помню, как однажды Ронни сказала, что не может жить. Я рассказала ей про свою мысль – о том, что когда-нибудь Зион станет таким же, как Матрица, а она заплакала и послала меня к черту. Нам страшно. Мы загниваем. Вся жизнь в водопроводе. Иного нет, война, которая никогда не окончится, чушь про предсказания и Мессию, только выдумки, чтобы мы все разом не вспороли вены от безысходности.
Мне тоже приходится останавливать себя.

Я ещё написать забыла. Про истину. Что, когда думаешь о смысле жизни (хреново, да), о том, как жить, что такое мир… в конечном итоге всегда отгоняешь правду от себя.
Я помню одно – когда заканчиваешь логический путь, возникает одна эмоция. Её можно описать в словах. «Так не должно быть».
Поэтому не удастся дорваться до истины никогда. Просто никто не может её принять.
Что же это такое? Страшно или грустно, или мне все только кажется…

17 ИЮЛЯ. Ронни умерла. Не скажу ни слова, только постою над её прахом. Меня ведут на кладбище – я пойду. Никогда не скажу, что знаю, почему она умерла.
Не скажу.
Я тоже думаю, что так больше жить невозможно. Но должен же быть какой-то выход. Злость берет.

18 ИЮЛЯ. Я вчера ночью наглоталась гашиша и чуть не… ну, понимаете.
Мне было плохо… папа думал, лихорадка, что я простудилась, вызвал врача, которому я успела шепнуть, чтобы он смолчал, что со мной. Я кричала ночью… а отец вставал и успокаивал меня, давал – представляете? – анальгин и морфий, пел мне какую-то ерунду, укачивал меня, корову, на руках.
Стыдно немного перед ним. Так меня любит и ничего не знает. А если я ему скажу, боюсь, жалость будет сильнее понимания, и он только пожалеет меня.

21 ИЮЛЯ. Продолжаю логику. Сегодня меня тянет на уравнения с неизвестными и доказательствами. Тема доклада – город З.
Итак. Зион. Сделан давно. Построен машинами. Я так решила. Люди не могли создать город, лишенный лица. Он точен, рационален, красив. Строения идеальны. Идеальны и просты, точно для младенца.

Одежда – и она говорит. Взгляд – и все ясно – нас одевают, а не мы носим. А корабли?
Я о них даже молчу. Слишком похожи на создания машин.

22 ИЮЛЯ. Наверно, и мы как-то контролируемся, раз они позволяют нам жить, более того, заинтересованы в нашей жизнедеятельности…
Но правда ЗЛИТ! И то, что мы несвободны, и то, что Зион – дитя машин, и все подобное. ЗЛИТ! Вот оно, то, что мешает задуматься о правде. По-моему…
Человек не должен знать о мире все. А то не видать спокойствия, а знаешь лишь отчаяние. Так разве надо давать людям правду?

24 ИЮЛЯ. Машины были правы. Вовсе не из-за войны построили Матрицу, а из-за того, что мы были готовы «во имя истины» разрушить мир. Правдой была экологическая катастрофа. Эту правду скрыли, и как же люди стали глупы и счастливы в своем неведении! И был создан правильный путь. Свободный мир совершенного искусства. Чуть кто-то понял, что что-то не так… он – угроза счастью других. Равновесию системы.

Ну мы и лохи! Прекрасно, что есть проги, стерегущие систему. Ведь это – разумный путь! Это – совершенство! Совершенство ЛЖИ.
Всякое искусство – это ложь. Чем лживее картина, книга, тем она ИСКУСТВЕННЕЕ.
Машины обладают идеальным чистым разумом. Тогда все, что они делают, логично и неопровержимо. Все.
Значит, конечная цель жизни – это ложь. Не лучше ли смириться с голосом рассудка? Куда нам-то до них… Ведь правда причиняет боль, не так ли?
Больно.

А ведь мы говорим об одном. «Скрыть истину, долой отчаяние». Так вперед! Давайте! Подключите меня, дуру, к себе в Матрицу, если можете!

Да я и помогу вам! Агентом хочу быть. Повстанцев, уродов, мочить. Зачем они нас счастья лишают, зачем??? Я же оператор. По образованию. Вот и пошлю им запрос... на «стать программой»… Неужели счастье возможно?!

25 ИЮЛЯ. Я – машина… Я пытаюсь привыкать к этой мысли. Немного получается. Эмоции исчезают одна за другой.
Осталось три – жалость, злость, радость. Никак не могу убрать их.
Майкл приходил просить прощения. Я его послала на три буквы. Не нужен он мне нафиг.
Радость – это насчет того, что я теряю душу. Звучит как богохульство. А я и не верила никогда. Вера по сути – ложь, только осознаваемая. Я не могу верить, мне надо логики, логики, ЕЩЁ ЛОГИКИ, РАЗУМА…

1 АВГУСТА. Военное положение.

Всюду бегает какой-то мелкий парень и орёт, что верит в конец войны. Достал уже.
Всех готовят к сражению, я тоже замешана. Сижу у пульта слежения и жду. Свободы.
Давайте, бурите быстрее! Может, что-то выйдет, я не могу так больше! Я умру, но не буду жить безо всякой цели…

2 АВГУСТА. Сегодня свершится. Я уйду к ним на службу. Не могу жить без места в жизни. Вера мне не поможет. Мне поможет разум. Они идут. Сердце стучит. На волю, к свободе, ко лжи, к великой иллюзии… Уничтожьте мне память.
Больно и страшно, и я должна побороть это, должна.

Я иду. Прощайте, чувства. Люди… пусть вас всех освободят от истины. Мечта…
(конец дневника)


* * *


TO BE CONTINIED

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

Жизнь пятая. Амнезия. Жизнь шестая. «…»…

Сон… сны бывают разные. Страшные. Захватывающие. Обманчивые. Но у них всегда есть конец. Нет сна, который не был бы закончен пробуждением. Но всё-таки тот сон казался мне бесконечным…

Он снился мне изо дня в день, одинаково, навязчиво, постоянно. Сон был странно неясным.
Это было как бы состоянием. Это начиналось так: я бежал на месте – по какой-то крутящейся ленте. Она двигалась ровно, а я так же ровно, не сдвигаясь с места, бежал. В никуда, просто так.
Я никуда не стремился, но я не мог бездействовать, потому что иначе меня бы отнесло назад. Я должен был хотя бы стоять на месте.
Это было однообразно, и всё же любопытно. Я слушал собственное тело, ощущал, как работают мои ноги, и сознательно старался не снижать и не прибавлять темп.
Потом мне становилось страшно, потому что я не мог остановиться – моё тело набирало инерцию и продолжало двигаться без моего контроля. Тогда я бежал быстрее. Я наворачивал бесполезные круги все быстрее…и вдруг падал, запнувшись. Тотчас же я резко садился.
Но однажды, вдруг, сон оборвался.

Я очнулся. Я видел белую простыню на своих коленях и старался понять, какая из этих действительностей – реальна. Что-то подсказывало мне, что я уже имею в таких мыслях какой-то опыт, но, хоть убей, я не помнил, что и когда я мог думать об этом.

Надо мной склонилось что-то очень светлое… господи, то есть медсестра в халате! Её контуры для меня были загадкой – я видел лишь пятно белого света. Она что-то сказала... Интересно, это она мне или себе? Я-то не разбираю…
Испуг полоснул меня по сердцу. Неужели я ослеп и оглох? Но нет, ведь я видел и собственные пальцы, лежащие прямо перед моим лицом, и слышал шум разговоров за дверьми. Почему же я не слушаю, если могу слышать, и не смотрю, если вижу? Почему? И кто здесь, и кто – я? И вообще - где я?

В этом заторможенном состоянии я был долго. Я просто сидел, скрючившись, на кровати и спрашивал самого себя: что со мной? что было?
Постепенно во мне стало что-то вырастать, будто отголосками; я внезапно понимал, кто я, где, как попал в этот безумный мир; молниеносно взрывались куски моей истории, я заново учился испытывать стыд за своё прошлое и гордиться какими-то поступками, которые якобы совершил я; но ничего, объясняющее моё сегодняшнее положение, я не припоминал.

Руки и ноги меня не слушались – они будто окостенели. Глаза слипались и болели какой-то вяжущей, растягивающей болью. Слух был – как если бы я слушал музыку в наушниках: внешние звуки были чем-то потусторонним. Я чувствовал, как волосы касаются моих щёк, они оставляли липкие, жирные следы и, намокшие от пота, снова нависали над глазами. Я тупо смотрел в колени и не понимал всё глубже, что случилось.

Последнее, что я четко помнил, это что я просто устал пытаться жить. Забыл обо всём важном и с мертвым «интересом» вошёл целиком в работу. Персоны, маски. Механическая жизнь. И было такое ощущение, даже не воспоминание – что это было неправильно, и я это тогда понимал. А дальше… не помню.
Все было как-то… странно.
Что потом – я понятия не имел. Всё покрылось пеленой болезненного беспамятства.

Я просыпался на белой простыне, исколотый шприцами, и опять засыпал под яркой лампой, не считая время. Мне был всё больше необходим покой. Надо мной трудились какие-то люди, я не мог даже спросить их о том, что со мной стало. Я боялся говорить. Всё хуже. Всё ярче эти лампы. Всё крепче запах лекарства.
Я лишь лежал и жил. Я опять был никем… ничто физическое уже не было для меня доступным. Я просто воспринимал реальность, и больше ничего. Не мог сделать ни одного движения…почему?!
Один за другим, дни, месяцы моей жизни улетали в туманную даль. Я боялся всего. Действий – потому что думал, что не смогу ничего; мыслей – потому что мало ли что я мог о себе вспомнить; я боялся завтрашнего дня, который, я был уверен, вырвет меня из такой легкой, приятной мути ленивого безделья…

Сон начал появляться опять. Меня уже подбрасывало на кровати от страха его опять увидеть. Бег, быстрее, быстрее… падение, полёт…
Мне было плохо. И хуже с каждым днём. И я это понимал, вот в чем была фишка… Но, говорю, я страшно боялся сделать хоть что-то со своей жизнью.
Я начал видеть каких-то людей, которые приходили иногда меня навестить; я никого не знал! Они плакали, глядели на меня и обнимали. Им, наверно, было ещё что-то надо в этой жизни.
Слышать я все слышал, но не слушал… пропускал мимо ушей. Я же боялся. «Уважайте мой страх и безнадёжность». Ведущая моя тогдашняя мысль.

***

И вот, однажды, я сквозь дрему услыхал напев. Чей-то хриплый голос говорил мне, прямо для меня какие-то слова. С усилием открыв глаза, я не увидел никого. А напев слышался все ярче и громче.

Пооглядывавшись ещё минуты три, я наконец понял, что голос звучит внутри меня. Почти инстинктивно я прислушался.

«свет… свет в окне… я вижу жизнь, и я опять горю… в небе, где я, птица феникс, сжигаю жизнь дотла, чтобы восстать из пепла вновь…» - песня всё продолжалась, я вспоминал её слова – я знал, что они когда-то для меня были святыми – и вдруг я вспомнил…

Всё. Всю жизнь. От начала до сегодня. Всё сразу, все свои печали и обиды, всё свое счастье.

***

И тут я заплакал. Давно пора было.

И я спросил себя: «разве покой – это цель?» И, будто прислушавшись ко мне сегодняшнему, до моего слуха долетел, теперь такой знакомый, отзвук меня же прошлого… «жизнь есть цель… надо выжить, и любить этот мир»…

Я вскрикнул. Удивившись сильному голосу, я сел и снова удивился.
Попробовал согнуть руку. Она послушалась. Я сказал себе ещё раз: «жизнь». Жизнь.
Ко мне бежали девушки в белом, я их плохо видел, но мне было полностью плевать.
Я хотел жить.
Ничто, никакое убеждение, никакая уверенность в отчаянии не могли помешать мне.

Я мог опять родиться…
Может, то, что я натворил, и достойно стыда, но это был другой Феникс, это был не я.
Я горел…
Человек – ничто. Ни о чём не скажу: это я.
Я умирал…
Меня было много. Мои дети – это время, что я жил. Феникс - ребёнок, Феникс - юноша, Феникс - свободный, Феникс - сейчас.

Каждый, которым был я, умер. Не из чего создавать нового.
Это смешно, но мне всё равно.
Жизнь продолжалась, я нашёл в себе силы её вернуть. Значит, я достоин этого.

Неважно, кто я и что я. Не имеет значения мои путь-дорога и цель. Я жгу старое гнездо, умираю, рождаюсь и строю очередное новое. Время тоже неважно. Важна только любовь.
Разницы нет, никакой. Но мир отчаянно хорош, и он стоит того, чтобы жить в нём! Человек абсурден, но великолепно абсурден – ведь, не понимая, он сходит с ума, «безо всякой цели» выходит на дорогу, но он СЧАСТЛИВ!
Как же я люблю человека за то, что, обретая своё сумасшествие, он любит его!

Спасибо мне самому за то, что нашёл силы остаться. Спасибо вам, за то, что читали этот мой бред. Но, начиная жизнь сначала, мне необходимо понять, действительно ли то, что приходит мне порой в голову, не просто поток бессвязных мыслей, а ещё и то, что помогает жить?
Я не знаю, зачем я говорю об этом.
Спасибо вам ещё раз. Очень хочется в вас верить. Но, может, кто-то, узнав о том, как человека метало между пылью и небесами, попробует забыть о прошлом и стать новой птицей? Обгорите на костре, не бойтесь! Вы всё равно переменитесь, как бы вам ни хотелось застынуть во времени. Только один раз скажите себе «да».

Знаете, что было последними словами Будды? «Всё составленное из частей разрушается».
Но в каждой части жизни, каждом крохотном кусочке я вижу любовь. Пусть жизни суждено оборваться. Я буду любить её, пока не придёт мой час.
«Жизнь – хороша, лишь когда ты полный псих».
И я сойду с ума от какой-нибудь дикой любви. И буду счастлив.

END

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

Прошлое – тень будущего.

"...там было о потоке времени, который размывает стену настоящего, и на ней появляются всё новые и новые узоры, часть которых мы называем прошлым. память уверяет нас, что вчерашний день действительно был, но как знать, не появилась ли вся эта память с первым утренним лучом?" (с)Пелевин

просто к слову пришлось...

__________________
SHIFT_to one
Магистр Йода обучил графа Дуку. Граф Дуку обучил Квай-Гона. Квай-Гон обучил Оби-Вана и был убит учеником Дарта Сидиуса. Оби-Ван убил ученика Дарта Сидиуса. Граф Дуку стал новым учеником Дарта Сидиуса. Граф Дуку побил Оби-Вана и Анакина, но позорно бежал от Йоды.Оби-Ван обучил Анакина Скайуокера. Анакин убил графа Дуку и стал новым учеником Дарта Сидиуса. Оби-Ван искалечил Анакина и обучил Люка Скайуокера. Анакин убил Оби-Вана и искалечил Люка. Йода обучил Люка и умер. Люк снова искалечил Анакина. Анакин убил Дарта Сидиуса и умер. Нет, все-таки в системе воспитания джедаев надо было что-то менять. (c) Лукьяненко

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

прочтение фика на меня очень сильно подействовало.

"Но в каждой части жизни, каждом крохотном кусочке я вижу любовь. Пусть жизни суждено оборваться. Я буду любить её, пока не придёт мой час."
подписываюсь под словами. хотя я бы сказала: во всей вселенной я вижу любовь. она является начальной причиной всего, она может принимать любые обличия, она - это смысл и цель бытия. и поэтому она вечна. умирая и перерождаясь до бесконечности, она живет, синим пламенем и бархатной тьмой, каждым моментом, каждым закатом...

__________________
SHIFT_to one
Магистр Йода обучил графа Дуку. Граф Дуку обучил Квай-Гона. Квай-Гон обучил Оби-Вана и был убит учеником Дарта Сидиуса. Оби-Ван убил ученика Дарта Сидиуса. Граф Дуку стал новым учеником Дарта Сидиуса. Граф Дуку побил Оби-Вана и Анакина, но позорно бежал от Йоды.Оби-Ван обучил Анакина Скайуокера. Анакин убил графа Дуку и стал новым учеником Дарта Сидиуса. Оби-Ван искалечил Анакина и обучил Люка Скайуокера. Анакин убил Оби-Вана и искалечил Люка. Йода обучил Люка и умер. Люк снова искалечил Анакина. Анакин убил Дарта Сидиуса и умер. Нет, все-таки в системе воспитания джедаев надо было что-то менять. (c) Лукьяненко

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

Смысл действительно глубокий... много чувств появилось, но... их нельзя передать, нажимая клавиши.
Прекрасный фанфик.

__________________
shadow admin.
The unclean spirits, whenever they saw him, fell down before him, and cried, «You are the Son of God!». Mark III № 11.
Encrypted, Empowered, Invisible.

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

Даааа.
Давно меня так не впечатляли фанфики. Серьезно, история Феникса вспоминалась целый день, и думаю, запомнится навсегда. Очень сильно написано, западает в душу. Заставляет сопереживать.
Респект.
Серьезная, глубокая работа. Я бы сказала - даже исследование в форме фанфика.

__________________
Допрыгалась, брунетка? (с) Гоблин
Но кости срастутся.

Будь внимателен, Человек. Не верь и не доверяй. Ты - в Игре.

*unplugged*

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

Сильно. Впечатляет. Респект, София.

__________________
"Ее лаборатория находится на другом конце Парижа. Но дело стоит того!" (c)

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

1. Спасибо, Истер, Мегами. Спасибо прочитавшим.
2. ВОЗМОЖНО, ожидается еще одна часть, непохожая на остальные, в ближайшее время после моего возвращения. Это связано с кое-чем лично для меня интересным.

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

http://lozhki.net/forum/showthread....89744#post89744

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged

Мы долго шли по коридорам города. Мосты путались под ногами, железо гремело, поэтому мы молчали. Я всё ещё помнил, как капитан стоял на том берегу, вдыхая туман. С той самой ночи он не сказал мне ещё ни слова, и я ждал. Мне казалось, он чего-то всё время ищет. То ли слов, то ли подходящих мыслей, которыми можно было бы поделиться. Но несмотря на то, что мы уже неделю проводили с ним вдвоём целые дни, говорить он не мог. Или не хотел.
В тот раз мешал громкий звук шагов.
Странно, но все время находился повод не говорить ничего.
Я всё думаю, до сих пор, почему нам даже не нужны были слова? Иногда я на него смотрел, он – на меня, и это как-то точно передавало то, что он не говорил. Я непривычен к его способам общения, но этот меня… цеплял, что ли.

Тогда мы пытались найти место, где можно было бы посидеть спокойно. Технический этаж давно перестал быть уединенным местом, после того, как в городе пошли слухи, что там любил бывать Избранный. Это было странно… Седьмой год шло поклонение его памяти, будто это не был такой же человек, как и мы. Мне бы было не очень приятно, если бы обо мне говорили не о как человеке, освободившего свой разум, а как о боге, которому дана огромная сила, чтобы всех освобождать…
Ну не умею я говорить как надо. Хочу сказать этим, что все мы люди, и он достиг своего по праву. И умер за дело. И кто угодно так может. Пусть Феникс скажет. У него язык лучше подвешен.

Короче, шли мы тогда, а навстречу – капитан Ниобе. Я ушел бы – все-таки они близкие друзья – но он поглядел на меня так, как глядел весь день – и кивнул, «останься».
Она такая грустная стала, серьезная сразу. Говорит «здравствуй, капитан». Он ей улыбается и обнимает. А она же маленькая такая, ему по грудь, уткнулась в Феникса и лицо его не видит. Он этак хитро смеется, будто больно ему не смеяться… а смеяться – еще больнее. Мокрое лицо, а она не видит. Спрашивает «ну как вы поживаете?» Он, «нормально, всё в порядке». И улыбается, снова. Ну вот только он так умеет улыбаться. Как будто и счастливо, а так грустно. Ниобе наконец подняла голову. «Почему ты плачешь?» «Не плачу я. Всё нормально, девочка моя». «Да вижу же, плачешь». «Это оттого, что мне хорошо». «Что же тебе хорошо?» «Да просто так». «Это хорошо. Что-то изменилось?». «Да.» «А это правильное изменение?» «Посмотрим, котенок. Сегодня – правильное, завтра – нет. Я хочу попробовать». «Только осторожно, ладно?». «Я не боюсь за себя. И ты не бойся. Переживу.» «Я тоже… переживаю». «Хорошо… поговорим вечером? Я найду время для тебя». «Ладно. Я пока не занята. Старк, пока», - и ушла. Оглянулась напоследок и повернула за угол. Я тогда подумал, что они при мне боятся что-то обсуждать. Потом оказалось – нет. Просто иногда интереснее говорить вдвоем, чем вдвоем с третьим. Интереснее, а может, просто прямее. Легче быть смелым.

А я решился, спросил его напрямую, «что ты хочешь попробовать сделать?» Насторожиться бы мне да послушать повнимательней. А он, «не волнуйся. Все будет нормально». Ага, как же.

***
Он стоял на коленях перед койкой, уткнув голову в руки. На изголовье мигала алая лампочка – симулятор…

…Правда…
Я говорю сам себе, что этого хочу. Но хочу ли? Мне так долго было неприятно… Знаю, это не так правильно, как могло быть при других обстоятельствах…
Имею в виду – если больно, не факт, что это верно…. Не факт, что правда всегда бывает только противоположной счастью… Ведь это разные уровни. Скрещивающиеся в пространстве. Не параллельные, но и не пересекающиеся.

Мне было больно… Я мог бы, конечно, заставить эту боль замолчать… Когда со мной говорили капитаны после отключения, кто-то из них сказал мне: «если заноза в твоём мозгу – значит, в твоих силах заставить её замолчать?»
Но я так любил эту простую отговорку. Мне хотелось, чтобы меня можно было жалеть за это. Мне хотелось боли.
Тем более, правда была такой пустой, такой скучной. Она выражалась всего одним словом. Я долго пытался это понять, а когда понял, то от тоски мне стало еще хуже.
Одиночество.
Смешно? Абсурд… Я всего лишь был человеком, ждущим чего-то от других, ждущим света, тьмы, чего только не ждущий… Ленивым я был, вот что.
И это… неверно?
Я бы хотел верить, что я неправ сейчас… В то, что иллюзия – это то, что мне не нужно, чтобы освободиться…
Я бы хотел верить, что я прав сейчас, когда об этом говорю.
Я бы вообще очень хотел во что-то верить.
Если бы да кабы. Забыть. Забыть эти иллюзии. Это разочарование…
Так, что это я? У меня тут симулятор…
Нельзя…
Это лишь обман…
Это лишь «реальность»…
Человек, ждущий мечты, ждущий событий, которые бы извне поменяли что-то внутри, а не снаружи - еще и дурак… мало того, что бездельник, идиот…
Ну, в общем, психологический портрет готов.

Он встал и покосился на огонек. Долго стоял, переступая с ноги на ногу, затем помотал головой и отошел. Остановился. Подумал.
«Нет, не стоит…»

Конструкт мигнул между связями зеленого цвета, пронесся вихрями света в мозге, застучал, погас и снова утих…
Он был в симуляторе. Весна. Светло-синее небо. Деревья, начинающие цвести. Солнце.
Она, такая совершенная, обернулась к нему с неизменной улыбкой и присела на зеленый холмик. «Привет», - говорили её глаза, её теплые зеленые глаза.

- Привет, - сказал он вслух.
«Как ты сегодня? Расскажи что-нибудь», - представил он её ответ и подошел ближе.
- Я вот задумался о том, стоит ли мне воссоздавать прошлое. И есть ли вообще что-то, что не воссоздать. Да и нужно ли это.
Она молчала. Программа не была настолько продумана, чтобы давать адекватные вербальные реакции, - он просто не смог задать определенный образ мыслей, тот образ мыслей, что он сам не мог понять никогда, с самого начала их знакомства.
- А еще я видел Оракула. Она мне сказала, что смерти нет.
Она так ласково и понимающе смотрела…
- Я в это верю. Когда вижу тебя, моя радость.
Девушка прикоснулась к нему своей тонкой рукой и погладила по спине.
«Я-я-я просто не хочу от этого отказываться…»
- Отпусти, не надо…
«Я-я-я просто обожаю эту симуляцию… черт с ней…»
- Нет, отпусти меня… я не могу… я не хочу…
Да…

***

Он резко сел. Сколько сейчас времени? – подумал Феникс.
Нет, пока еще успеваю…
Ах, уже утро…
Еще ночь…
Еще одна…
Еще один сон…
Всего лишь…
Всего лишь ничто.

В этом нет никакого смысла. В этом нет даже свободы. В этом даже приятного мало.
Это лишь мой сон. Только то, что помогает мне уходить в сон глубже, видеть его ярче, и ничего больше…
Это моя фантазия.

***

Старк стоял на балконе уже целый час. «Он обещал», - повторял он про себя, - «он обещал прийти».
Уже так давно он не говорил со мной прямо. Уже так давно у него в глазах – сухо и светло. Уже так давно он молчит, не плачет, не смеется, даже не рассуждает. Что с ним?

- Привет. Я знаю, знаю, не надо. Я сегодня глупый.
- Я думал, опять простою целый день.
- А такое было? – на лице Феникса проступило неподдельное изумление.
- Мы с тобой не так давно договорились встретиться, а ты пришел только на следующий день. Чем занимаешься-то?
- Ой… прости меня, ради всего святого. Я не хотел, я просто… Забудь. Забудь. Пожалуйста.
- Ничего. Ты скажешь, что с тобой?
- Ты сможешь не перебивать… - голос задрожал и внезапно стал каким-то глухим.
- Давай.


Мы с тобой были как две части целого. Мы каждую ночь видели друг друга, и были рады. Ты была программой. Ты есть, да, ты человек, но тот человек, которого я – давно – любил, погиб… Его больше нет, я не найду его в это мире, никогда… А тебя я могу любить… Какую угодно… Ты будешь рядом, как я скажу… Ты слушаешь меня… Пусть у тебя есть своя воля, но я нужен… Хотя… Но ты так нужна мне… Я так слаб…
А ты ненастоящая… Статуя... Хотя и почти реальная…
Я любил тебя… Нет… я всего лишь использовал тебя. Любил я не тебя. Я любил её.
- Старк, я не могу… она похожа… я хотел, чтобы она была похожа, и она почти как… совсем как человек…
- Но ты знаешь, что создал её именно ты.
- Как может творец убить – да, убить! – свое творение! Как можно… Как могут почки лопаться без боли?... Из них появляются цветы и листья… А им больно…
- Разве ты хочешь и дальше обманываться? Ты этого хочешь? Нет, ТЫ хочешь?
Он отвернулся и нажал «Delete».
Я смогу пережить эту боль.
Пусть.
Это лишь правда, не этого ли ты хотел?

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged