Виски с содовой
Огромный золотой шар солнца постепенно исчезал за крышами домов, последними лучами своего света лаская множество окон. Они переливались, словно драгоценности, заставляя случайных свидетелей заката застывать, широко открытыми глазами глядя в небо.
Закат в Матрице был прекрасен. Даже те, кто знал, что это – лишь иллюзия, написанная машинным кодом, не могли не залюбоваться фантастическим мастерством сотен программ.
Только один свидетель захода компьютерного солнца был равнодушен к его красотам. Во многом благодаря черным очкам, приглушавшим краски. Агент Смит стоял на лестничной площадке, сложив руки на груди. Его пальцы барабанили по локтям, выдавая раздражение.
Нео ушел. В очередной раз этот маленький засранец исчез из Матрицы за миг до появления Смита. Черт!
Самым обидным был тот факт, что Избранный даже не подозревал, что его враг жив. Для него Смит остался кошмарным воспоминанием, разорванным изнутри. И все-таки Нео успешно умудрялся сваливать именно в тот миг, когда агент уже был готов взять его за горло.
За спиной Смита молчаливыми тенями застыли клоны – одинаково мрачные, подтянутые, очкастые и с залысинами.
Агент подошел поближе к окну. Он ощущал непреодолимое желание побиться головой об стенку, но вряд ли бы это помогло. Скорее он сломал бы несущую стену и дом обрушился. Неприятная ситуация – потом тащить все пиджаки в химчистку никаких сил не хватит.
Вдруг в мозгу Смита родилась забавная идея. Попытки понять логику Нео раз за разом проваливались. Так может, и не было ее – этой логики? На миг агенту показалось, что он очень близко подошел к разгадке тайн человеческого мышления, но просветление не пришло.
«Хорошо же», - Смит в задумчивости потер лоб, - «надо начать думать, как это делают люди».
- А потом неделю сидеть в кибернетической ванне, отмываясь от гадости под названием человеческие мысли? – высказался кто-то из клонов. «Шибко умные пошли», - вынес мрачный вердикт Смит, - «потом поставлю их на место, пусть знают… потом…»
Итак, план «думаем-как-люди» принят единогласно, то бишь лично им.
- Мы тоже должны думать?
Смит развернулся на 180 градусов. Но клоны с одинаковым интересом встретили его взгляд, понять, который из них постоянно возникает, не удавалось. Ради профилактики Смит погрозил стоим отродъям кулаком.
- Не должны. Вы должны молчать и делать, что я говорю.
Он снова отвернулся.
Что делают люди, когда у них долго что-то не получается?
«Пьют», - пришел незамедлительный ответ. Пьют, значит… ну, назвался Тринити, одевай кожу.
Смит снова обернулся к клонам. Он оглядел их, в очередной раз мысленно обещая себе найти программу, которая позволит нарастить волосы. Потом прочистил горло.
- Я иду пить. Никому за мной не следовать. Останетесь здесь, будете сидеть тихо, как повстанцы в канализации. Кто ослушается, того лично сотру, сначала в порошок, потом вообще. Все ясно?
Клоны кивнули.
Агент Смит вздохнул и побрел вниз по лестнице.
Девушка, в определенных кругах известная, как Спринт, старательно протирала стаканы. Бар только открылся, и посетителей было не много.
Звякнул дверной колокольчик – очередной желающий выпить вошел в «Синего слона». Спринт привычно подняла глаза, собираясь оценить способности нового клиента платить…
И поперхнулась жвачкой. Это был…
Извечный дорогой черный костюм.
Строгая рубашка, такая белая, что светится в темноте.
Идеально сидящий черный галстук.
Брюки без единой лишней складочки.
Черные очки в кармане пиджака.
Дорогие ботинки.
Залысина.
Холодный взгляд, который чувствуется на расстоянии.
Агент.
Спринт сглотнула, отступая от прилавка, когда Смерть во плоти подошла к нему и оперлась о блестящую поверхность. Ледяные голубые глаза в упор смотрели на женщину.
- Ничего не скажу, сволочи, - сдавленно прохрипела Спринт. Взгляд агента словно душил.
Потом произошло что-то невероятное – агент удивленно прищурился, очень странно на нее взглянул и задал самый идиоткский из всех возможных вопросов.
- Я вроде ничего и не спрашивал? И вообще-то не вежливо встречать клиента руганью.
«Клиента?». Если бы Спринт не знала, что она сейчас в Матрице, это можно было счесть сном.
Но профессиональная гордость превыше всего. Женщина вновь подошла к прилавку.
- Будете заказывать?
Агент (или человек, очень на него похожий), повернулся на высоком стуле и внимательно оглядел Спринт. Та тут же решила, что он все-таки не агент – они вряд ли умеют заигрывать.
Лишенный ужасного титула, клиент показался ей довольно привлекательным. Немолодой респектабельный мужчина, не очень красивый, но обладающий определенным шармом, с веселыми искорками в глубине глаз. Пожалуй, все не так плохо.
- Подскажите, с чего надо начинать бедному неопытному клерку, если он хочет напиться в зюзю?
- Думаю, - Спринт усмехнулась, - стоит попробовать виски с содовой. Я налью?
- Конечно, - ответил мужчина, выкладывая на стойку крупную купюру. Спринт убрала деньги и налила.
Мужчина взял прозрачный стакан в руки, повертел его так и сяк, разглядывая содержимое, потом задумчиво понюхал и, сделав глубокий вдох, выпил.
В следующий миг его лоб совершил аварийную посадку на стойку бара (по блестящей поверхности пробежала сеть трещин). Агент Смит зашелся в приступе кашля, пытаясь всеми правдами и неправдами вытолкнуть из горла обжигающую жидкость. То, что жидкость виртуальная, и давно уже находится в не менее виртуальном желудке, ему в голову не пришло.
На глаза агента навернулись слезы, в ушах заложило.
- Мистер? Мистер?! – взволновано воскликнула Спринт, хлопая его по спине, - вы как?
Не человеческим и даже не программным усилием воли взяв себя в руки, Смит выпрямился и посмотрел на барменшу. Вместо нее он обнаружил перед собой некий загадочный выступающий предмет телесного цвета. После некоторых усилий со стороны, казалось бы, совсем расплавившихся мозгов агент признал свой родной нос. Следующим еще более гениальным заключением было то, что он просто скосил глаза. Наконец собрав расфокусировавшийся взгляд на барменше, Смит выжал из себя улыбку. Впрочем, тут же обнаружилось, что выжимать особо не приходится. По организму разлилось приятное тепло. Мир вокруг приобрел неожиданную яркость и очаровательную красоту. Оказалось, всю свою долгую жизнь агент умудрялся не замечать, как великолепна Матрица.
- Вы, что, впервые пьете? – заботливо спросила Спринт. «Какая милая женщина», - подумал агент.
- Да… до этого дня я был совершеннейшим трезвенником.
Спринт оперлась о прилавок обоими руками и приблизила свое лицо к лицу агента.
- И что же случилось?
Смит махнул рукой:
- Это все один человек… Андерсон…
- Ваша девушка?
- Что?– бровь агента ушла гулять на затылок, - …а, нет, это юноша… Томас…
Спринт вздохнула. Только она приметила симпатичного мужчину, как он тут же оказался геем.
- Ну, я все понимаю… наверное, это тяжело, скрывать свое увлечение…
- Какое увлечение? Это чисто рабочий интерес. Знаете, как в Том и Джерри, он убегает, я ловлю… и налейте мне еще, пожалуйста…
Барменша налила. Смит залпом выпил стакан.
Потом выпил еще.
И еще.
На пятом стакане Спринт спросила, как его зовут. Агент долго мучился, пытаясь понять, какая часть его серийного номера является именем, потом выбрал самое простое:
- Смит.
- Смит?
- Смит. Просто Смит. Мой стакан пуст.
На восьмом стакане он начал истерически хохотать и заявил, что бездарно тратит время, выливая в себя виски и еще ни разу не произнеся тост.
Поэтому он выпил за «этот мир». Потом «за тот». Потом за своих «детей». Потом за мистера Андерсона. Потом за девушку мистера Андерсона. Потом за Морфиуса. Не чокаясь – за своих погибших коллег, агента Блека и Уайта. Так же не чокаясь (мысль, что пьет только он один, потому чокаться не с кем, в голову уже и не пыталась придти) – за упокой агента Смита.
Когда Спринт спросила, что заставляет его называть себя мертвым, Смит ответил, что Том Андерсон причинил ему слишком большую боль, чтобы после этого он мог оставаться тем же добряком Смитти, что и раньше. Барменша окончательно махнула рукой на попытку разобраться в хитросплетениях отношений клиента.
И налила еще.
Смит рассказал Спринт, как ненавидит этот мир и мечтает вырваться из него. Та пообещала себе взять мужчину на заметку в любом случае – вдруг его можно будет разбудить.
И налила очередной стакан. Смит, влив в себя его содержимое, решил, что пора добавить денег. На стойку легла еще одна крупная купюра.
- У вас что, печатный аппарат под пиджаком?
Смит захрюкал.
- Нет, там… это… как его… хрюдь… в смысле, грудь… в смысле… короче, не важно… налейте мне…
Когда на стойке выстроилась батарея пустых бутылок и грязных стаканов такой величины, что Спринт уже не могла разглядеть из-за нее бар, она решила, что «Сириусу больше не наливать».
- Простите, мы закрываемся… помочь Вам добраться до дома? – заботливо поинтересовалась она у Смита, задумчиво считавшего свои отражения в стойке,
- Н… нет… спасибо… я сам…
Агент поднялся и завидно твердой для такого количества выпивки походкой пошел к выходу. Спринт проводила его печальным взглядом. Может быть, он мог стать ее судьбой…
Агент Смит приоткрыл глаз. Один.
Второй открываться отказался по причине своего плохого внешнего вида.
В глаз вломилось солнце.
Смит его срочно захлопнул.
«Что вчера было? Что я делал?»…
Вроде он куда-то пошел… ах да, в бар… и выпил… странно, выпивка не должна была на него подействовать.
«А что дальше?»
Дальше тонуло в тумане. Какие-то смутные воспоминания о красивых резных столбах, об которые он прикладывался, о каких-то ушастых людях…
«Не-ет… это явно не то… ладно, оставим вопрос на потом».
Надо было встать.
Проще решить, чем сделать. Смит заставил себя сесть. «Очки мне, очки!».
Очки нашлись в правом кармане. Агент срочно их нацепил и снова открыл глаз. То есть два.
Мир вокруг расплывался.
Смит встал. О ужас. Кажется, в его голове поселилось целое стадо гигантских тараканов и начало отплясывать канкан на столе.
«Это не правильно! Моя голова – часть программы, не более важная, чем все остальные! Она не может болеть!»
Голове на рассуждения хозяина было плевать. Ну, почти. Она соизволила отдать приказ глазам сфокусироваться. Мир обрел четкость…
Впервые в жизни Смит покраснел. Мастерски так, до самых ушей…
Он умудрился уснуть на скамейке в парке. Но это ничего. Хуже было другое…
Все пространство вокруг было усеяно клонами, валявшимися в разнообразных позах. Двое или трое выглядели так, словно бились обо что-то головами. Рядом красноречиво лежали сваленные деревья.
Вдалеке небольшая группа Смитов «расположилась» вокруг чего-то, что при ближайшем рассмотрении оказалось так же клоном, одетым в плащ. Если прикрыть лицо тряпочкой, он был бы похож на Нео, ушедшего в мусульманки.
Смит в ужасе отвернулся. Он вовсе не был уверен, что его «творения» (ближе к истине было бы «художества от слова худо») пытались убить ненавистного Андерсона… нет, уж лучше не думать. Позор! Позор на его седую голову!
В пределах видимости обнаружилась коляска. Странно, решил агент, что там?
Он подошел…
В коляске спал малыш. Крохотный, месяца два. Но уже с залысиной, в черно – белых пеленках и очках.
Его клоны написали программу - ребенка.
Это конец…
Смит упал на колени и завыл. Тоскливо завыл в далекое голубое матричное небо…
Нео, в очередной раз изображавший супермена, услышал страшный звук, больше всего напоминавший вой то ли волка, то ли сирены. От ужаса и удивления Избранный не справился с лихим виражом и врезался в самолет. Крушение ТУ-104 стало известно на весь мир.
Дольнские эльфы удивленно шептались по углам. Их правитель Элронд очень сильно изменился со вчера, когда к нему заявилось нечто странное и шатающееся. Он вдруг стал гораздо ниже, гораздо злее, приобрел загадочные привычки говорить заумные фразы и носить обточенные закопченные стекла на носу.
__________________
What kind of a knight are you than?!
One of a kind!
Агенты - как Истина, всегда где-то рядом.
Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged
24.02.2004 15:28
Ну, мне казалось, что пьющий Смит - это уже юмор. Я ошибалась?
