прозрачность зла - полюбишь и козла
Прозрачность зла – полюбишь и козла.
Как пел по совершенно другому поводу Луи Армстронг, «you say neither and I say neither», или в переводе на московский «ты говоришь – поребрик, я говорю - бордюр». Если перевести эту песню на франко-американский, получится: «А знаешь, как они называют биг-мак? Ле биг-маг!»
Всегда считалось, что американцы и французы относятся друг к другу с сарказмом такого накала, что он похож уже не на насмешку, а на распиливание бензопилой. Французы, с точки зрения американцев, высокомерные зазнайки, лягушатники и мартышки(«Но как можно разговаривать с людьми, которые не умеют есть устриц?» - удивляются французы). Американцы, с точки зрения французов, вульгарные, бескультурные нувориши, не знающие даже, в какой руке надо держать нож, а в какой вилку («Что, их надо держать ОДНОВРЕМЕННО? – ужасаются американцы. – Они же будут стучать друг от друга!»). стучать французами об американцев в одном фильме не просто хороший тон, а очень хороший тон. Ну, примерно как поливать устрицу лимонным соком, прежде чем есть. Столкнуть две нации – и сразу есть о чем поговорить, и сразу есть над чем посмеяться. Те прагматичны, эти утонченны, у тех отношения двоих людей в постели описываются одним лишь словом fuck, у этих что ни слово, то – вслушайтесь – о Людях в Постели, и кто сказал, что их должно быть всего двое? Как известно, американец на вопрос «Что вам необходимо для секса?» - отвечает: «Чтобы дверь была заперта, свет выключен, а моя мать находилась в другом штате». Французы в ответ на этот вопрос только улыбаются.
Зато у французов табуированы деньги. Взгляд, которым француз одарит женщину, американец обратит к бумажнику. И пусть только кто-нибудь попробует посмотреть такими глазами на нью-йоркскую женщину или на парижский бумажник – мерзавца затаскают по судам. Кроме того, французы уверены, что способны сделать из любого мерд какую-нибудь конфетку – в отличие от американцев, которые только и могут что поставлять для этого процесса сырье. В одном из французских анекдотов американец присылает на «Ситроен» две консервные банки и записку: «Говорят, вы можете сделать из этого автомобиль». Через неделю ему присылают машину и одну консервную банку с запиской «Простите, эта банка оказалась лишней». И главное: одни – Старый Свет, а другие – слишком уж новый, настолько новый, что у них нет еще никакой истории. Но вместо того, чтобы относится к Европе как к мудрой бабушке, которую надо слушаться, эти прыщавые американские пирожки ходят к своим психоаналитикам, а старенькой бабушке даже цветочков не присылают на день рождения!
В общем, вместе им вроде бы не сойтись. И чем дальше, тем различия монументальней, тем уверенней они превращаются в клише, тем скучнее становится смотреть про это фильмы и читать про это книги. Сначала истории про «тех и этих» очень развлекают, потом начинают утомлять, а потом и раздражать.
А тут еще и НАТО раскололось, французы с американцами совсем поругались, дело дошло даже до раздела «французской» картошки и переименование ее в «свободную». Раздел имущества, битье посуды, еще более едкий взаимный сарказм. Конечно, американцев в последнее время ругать не просто принято, а даже иногда приятно после всех их международных развлечений. Да и французы заслужили несколько неласковых слов. Но надо знать меру: как себя ведут обиженные американцы, известно всем, а благодаря мультсериалу «Симпсоны» мы теперь знаем еще и о том, что у лягушатников под Эйфелевой башней спрятана нейтронная бомба. И они всегда, по поводу и без повода, готовы нежно уронить ее на какой-нибудь Спрингфилд.
Казалось бы, вместо того, чтобы друг над другом издеваться, могли бы чему-нибудь друг у друга поучиться. Американцы, например, могли бы узнать, как завязывать шарфик миллионом способов (правда, разницу в способах не заметит ни один американский мужчина). Или как поливать устрицу лимоном (если до того лимон не исчезнет в джин-тонике). Или высокому искусству есть жаренную картошку с майонезом…нет, господи, это слишком жестоко. Но и сами американцы могут много чему научить французов. Например, считать деньги и признаваться в этом (но это немедленно заметят все француженки). Или пользоваться во время еды только вилкой (нож пригодиться, когда надо будет выцарапать на столе в ресторане слово fuck). Или высочайшему искусству есть жареную картошку с кетчупом (простите, автору стало нехорошо).
Они действительно учатся друг у друга. Вот, например, раньше французы смеялись над американской привычкой постоянно ходить к психотерапевту. А теперь психоанализ стал во Франции вторым по популярности занятием – на сеансах они говорят о занятии, занимающем в их рейтинге первое место. Правда, современные французы в психоанализе – как американцы в постели, поэтому теперь уже Америка, глядя на это издевательство над Фрейдом, с трудом борется со своим здоровым смехом. И зря смеется: кто ввел в моду разговоры о сексе в большом городе?
Веселый французский философ Бодрийяр в своей знаменитой работе «Прозрачность зла» восторженно описывал, что в Америке все молодцы, здоровы, непрерывно едят и широко улыбаются и вообще совершенны как боги, а вовсе не неуклюжи, как американские оборотни в Париже. И даже американское небо выше парижского, и нью-йоркские небоскребы небоскребистее…И вообще, конечно, стоит ступить на землю Америки, как сразу становится понятно, что это целый материк; Европа же никогда не была материком – так, захудалым континентом. Но Бодрийяр утверждает при этом, что искусственно созданы созданные системы (а счастливая, небоскребистая, совершенная Америка, конечно, создана искусственно, вот взгляните на Шварцнеггера) не могут быть стабильными, для них опасны внешние, чуждые влияния. Может, поэтому американцы так боятся попасть под влияние старой бабушки Европы? Не зря же в Америке у Бодрийяра (и не только у него, вот взгляните на Шварцнеггера) возникло ощущение, что «когда вы оборачиваетесь, то оказывается, что Европа исчезла».
А старая европейская бабушка, в свою очередь, ужасно боится потерять свою самобытность, духовность и изысканность, поэтому изо всех сил вытравливает из языка всяческие американизмы, а из разговоров – тему денег. В начале девяностых на французском радио запрещали говорить даже слово «о’кей» - считалось «франглийским» словом, непатриотичным. Сейчас вроде привыкли.
Как бы они не открещивались друг от друга, сходства у французов и американцев гораздо больше, чем различий. Две руки, две ноги, два глаза, мозг внутри черепа, красивое белье. Вся разница между ними на самом деле кулинарная. Французы медленно-медленно вскрывают устрицу, а американцы в секунду глотают фаст-фуд. Чтобы внимательно посмотреть друг на друга и полностью почувствовать эту небольшую разницу, американцы с нездоровым интересом ездят во Францию, а француженки, как зоопарк, посещают Америку. И наоборот. Кейт Хадсон, сыгравшая в фильме «Развод» - о том, насколько разные у французов и американцев представления о сексе, измене, браке, любви и вкусной и здоровой пище,- пожила в Париже всего три месяца, пока снималась в этом кино. И уже не может видеть американцев. Жуткие, говорит, типы, «я вот иду по улице, вижу – американцы и думаю: неудивительно, что французы нас так ненавидят, мы же жрем как свиньи и требуем кетчупа к жареной картошке».
Американцы в долгу не остаются: например, несмотря на их меркантильный интерес к актеру Жерару Депардье, они продолжают смотреть на него как на монстра. «Ну да, они тут все просто свихнулись не здоровой пище, диете, способах сбросить вес, все время рассуждают л вреде курения, а тут я, - говорит Депардье.- они меня воспринимают просто как клоуна. Комика».
Да, известное дело: если француз приедет в Америку, то он обязательно окажется недоумком, как тот же Депардье в «Веселом преступлении» или Рено в американском римейке «Пришельцы». А если американец приедет во Францию, то он либо очнется в стае вервольфов, либо жениться на Ванессе Паради. Джонни Депп, кстати, переехал к семье во Францию и очень доволен. Говорит, что по Голливуду совершенно не скучает, наоборот, юг Франции заставил его лучше относится к Америке.
Вот и семейка Симпсонов тоже когда-то послала Барта по обмену во Францию. Но ему не так повезло, как Деппу. Бедный мальчик вынужден был работать как вол на винодельческой фабрике, а ведь использование детского труда является серьезным преступлением для любого американца. Мало того, в вино, которое он там делал, добавляли антифриз, что, безусловно, шокирует любого француза. В общем, и те, и другие были в ужасе от случившегося. Видите, как эти две нации похожи?
Да на самом деле почти все франко-американские различия выдуманы. На самом деле они – близкие родственники и очень дру друга любят. Просто когда-то слегка поссорились. Американцы никак не могут простить Франции одну вещь: ведь это именно парижане подарили Штатам статую Свободы, которая немедленно стала символом Америки. Такое простить нельзя, это вам любой психоаналитик скажет. Хотя на месте французов мы бы обиделись еще сильнее: людям подарили бабу, а они из нее что сделали? Символ. Совершенно не умеют обращаться с женщиной. Но нет, французы нашли более страшное оскорбление. Они не могут простить американцам их тупые римейки хороших французских фильмов. Вы «Никиту» по-американски видели? Вот именно. Знаете, как кляти москали кличут наше пыво? «Пи-и-и-и-во». Повбывав бы.
Текст: Ангелина Преображенская, «Кинопарк»№11(78) 2003.
От себя хочу добавить: Привет Меровингину.
__________________
Фрикс - как тазик с цементом, в котором застыли твои ноги, а вода уже давно сомкнулась над головой. Та же суровая действительность и последние мгновения жизни, которыми надо наслаждаться, потому что вырываться бесполезно. Спокойное отчаяние и трезвое понимание: через несколько секунд все закончится. Умиротворенное рассматривание мутной воды, взгляд цепляется за что-то непонятное, но не надолго. Лучи солнца проникают и сюда, да смыслу-то от них? ©Грэй
Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged
23.08.2005 00:49
