— Спелые мандаринчики. На, попробуйте, — предложила Максиму упитанная тётка в красном измызганном плаще, протягивая дольку.
     Максим ощутил прикосновение и оглянулся.
     Его учитель Валентин стоял от него в двух шагах и едва заметно качал головой с лёгкой улыбкой. Вздохнув, Максим отошёл от ларька с улыбчивой продавщицей и они с учителем продолжили свой экскурс по городскому рынку.
     — Почему ты остановил меня? — спросил он, едва они достигли достаточно разреженного скопления народа, чтобы шум не мешал разговору. — Её мандарин действительно был бы вкусным.
     Говоря это, Максим чуть блефовал. Он не знал точно, был бы ли вкусен фрукт.
     — Этот мандарин — вне всякого сомнения. А тот зелёный, который лежал во втором ряду снизу под слоями спелых плодов? Между тем, попроси ты у неё пару килограммчиков, в первую очередь тебе достались бы именно такие фрукты.
     Валентин уверенно шёл вперёд, не пересекаясь и не сталкиваясь ни с кем из прохожих. Маршрут его был составлен с таким учётом, чтобы дать свободную траекторию не только ему, но и его ученику Максиму.
     — И потом, мы здесь не только и не столько ради покупок. Диета — вещь наживная. Главное сделали космические лучи благодаря разрушенному озоновому слою, загрязнение окружающей нас среды и излучение телевизионной аппаратуры. Сумма факторов цивилизации, слегка сдвинувшая один из твоих генов при зачатии. Специальное питание может усилить определённые тенденции в твоём мозгу, что тоже играет некоторую роль для твоего развития — но намного меньшую, чем постоянный тренинг.
     Учитель говорил спокойно и уверенно, как и подобает человеку, знающему, что никто не осмелится его перебить. Так и было — поскольку, будь готов Максим перебить его, он просто не начал бы свой монолог.
     — Вот эта женщина в серой шапке, торгующая чесноком и помидорами. Как ты полагаешь, насколько она позволит сбросить цену, если начать с ней торг?
     Максим внимательно посмотрел на неё, не пытаясь напрягать пульсирующую точку в мозгу. Прибегание к особым способностям требовало немало сил и зачастую вызывало головные боли.
     Что, если попробовать обойтись без этого? Блеф с мандарином вроде бы сработал. Во всяком случае, учитель не разоблачил его.
     Максим попытался поставить себя на место женщины в серой шапке. Примерить на себя выражение её лица. Вжиться в её роль.
     — Она вообще не станет с тобой торговаться. Более того, прочтёт тебе некоторую лекцию весьма нелицеприятного содержания.
     Учитель посмотрел на него с лёгким ироническим удивлением.
     — Неплохо.
     Они продолжили своё шествование по рынку. Пару минут спустя, когда Максим уже прикидывал, стоит ли ему задать вопрос относительно уместности солёной рыбы в своём будущем рационе, Валентин неожиданно произнёс:
     — Чтобы обмануть настоящего высокоразвитого превизарда, мало быть тонким психологом. Надо быть готовым поддерживать обман на протяжении всей его жизни — а то и дольше, если превизард этот знаком с другими превизардами, способными пережить его и достать информацию из более отдалённого будущего. Ты же был готов рассказать мне о сегодняшнем обмане уже через неделю.
     — Извините, учитель.
     Хотя и пытаясь вложить некоторую иронию в это псевдовосточное выражение, Максим тем не менее почувствовал себя весьма неловко — что постарался также передать интонацией.
     — Пустяки, — бросил Валентин.
     Спустя несколько шагов он добавил:
     — Кстати, солёная рыба превизарду не предписывается, но и не возбраняется. Однако новичку, ещё только начавшему оттачивать свои навыки, стоит воздержаться от неё — просто по той причине, что она занимает в рационе место, которое следовало бы занять куда более полезными продуктами.
     Максим смущённо промолчал.
     Несмотря на вроде бы давно уже выработавшуюся привычку к тому, что учитель видит его насквозь, временами он всё же чувствовал себя несколько неуютно под его всепронизывающим взглядом. Максим знал, что телепатия тут ни при чём, существует она или нет. Но возможности превизарда, способного просмотреть наперёд все варианты ближнего и дальнего будущего, узнав заранее, какими будут твои действия при любой возможной ситуации и твои слова при любом возможном течении разговора, казались не слишком от неё отличающимися.
     Временами его ставил в ступор парадокс Свободы Воли.
     Вот и сейчас: «А что будет, если я неожиданно коснусь его спины? Судя по тому, как расслабленно он идёт, он не ожидает подвоха. Не изменю ли я видимые им варианты Будущего, если сейчас сделаю это? Или он так расслабленно идёт по той простой причине, что я так и не решусь ни на что подобное до конца нашего вояжа по этому рынку?»
     — Обыватели — забавные существа, — негромко заметил Валентин, изучая ассортимент овощных прилавков. — Тратить столько сил и времени на решение ими же самими выдуманных проблем. К примеру, воздвигнутая ими же самими твердыня Психо-Физического Парадокса, она же Трудная Проблема Сознания, коей неоднократно приносили жертвы в двадцатом веке их философы-когнитивисты, существующая исключительно благодаря тому, что внутренние мысли и внешние объекты воспринимаются нами совершенно по-разному. Хотя осязательно и визуально предметы нами тоже воспринимаются совершенно по-разному, но никто почему-то не говорит об Осязательно-Визуальном Парадоксе или о Трудной Проблеме Осязания. И никто не рассуждает о дуализме осязательного и визуального миров, не пытается объяснить феномен существования осязательного — вдобавок к визуальному — путём создания теории о некоем параллельном мире, где и живут прикреплённые к видимым нами объектам их осязательные «призраки».
     Учитель искоса кинул взгляд на Максима. Жест, как позже понял ученик, чисто декоративный — впрочем, у настоящего высококлассного превизарда жесты и не могут быть иными.
     — Или взять загадку Завещания Ясновидящего. Ты слышал о ней?
     — Кое-что, краем уха, — поморщился Максим, гадая внутри себя, не стоит ли ему обидеться на ничего не значащий риторический вопрос. — Это про пару шкатулок, в которые ясновидящий положил то ли пятьдесят тысяч и пятьсот тысяч, то ли вообще ничего? Причём завещал обе шкатулки своему наследнику, а в завещании написал, что просмотрит заранее варианты будущего — и, если наследник возьмёт себе только одну шкатулку, то в эту шкатулку будут заранее положены пятьдесят тысяч долларов, а полмиллиона в другой шкатулке останутся бесхозными. Если же при просмотре вариантов будущего выяснится, что жадный наследник заграбастает себе обе шкатулки сразу, то в них не будет лежать ничего.
     Валентин кивнул.
     — Условия задачи были сформулированы несколько проще, но суть ты уловил. И сколько же людей впустую билось над этой задачей, не желая упустить воображаемые полмиллиона долларов. «Как же так — ведь там лежит куча денег — если она там лежит, то как она может оттуда исчезнуть после внезапной смены моего решения? А если она там не лежит, то что я теряю? Ведь не может же прошлое измениться из-за моего решения?»
     — И как же решается эта задача? — спросил Максим, покраснев. Он уже понял, к чему завёл учитель эту беседу о логических парадоксах.
     — Элементарно. Парадокса никакого нет, ты действительно влияешь на прошлое, решая, забрать себе одну шкатулку или обе. Ведь сама возможность ясновидения — это и есть влияние будущего на прошлое.
     Внезапно остановившись возле лотка с белокочанной капустой, Валентин повёл неспешную беседу с пожилой женщиной в чёрно-голубом узорчатом сарафане с белой косынкой на лбу. Беседа эта касалась сельского хозяйства и растущих налогов, чьих-то родственников и запущенных болячек — и, как мог догадаться ученик, уже немало наслышавшийся о специфическом юморе превизардов, на две трети состояла из почерпнутых Валентином от самой этой женщины сведений. Почерпнутых из возможных вариантов последующего разговора с ней.
     Взяв пару не самых чистых внешне и не самых крупных кочанов капусты, Валентин расплатился и вежливо распрощался с женщиной в чёрно-голубом сарафане. Переложив кочаны в сумку Максима, которому как ученику полагалось носить все тяжести во время их совместного похода по рынку, Валентин осмотрелся по сторонам.
     — Нам туда, — кивнул он в сторону мясного павильона.
     Перехватив обе ручки пакета одной ладонью, Максим последовал за ним.
     — А нельзя было выбрать капусту почище?.. И вообще, не понимаю, зачем было так издеваться над этой старушенцией.
     — Эта капуста вкусна, — рассеянно произнёс учитель, выбирая себе новый путь сквозь толпу. — Во всяком случае, она окажется вкусна для меня, а значит, скорее всего, и для тебя. Кто знает, может, потому она и оказалась столь грязной, что на неё не жалели чернозёма? А что до старушенции...
     Он сбавил шаг.
     — Почему бы не сделать человеку напоследок приятное? Ты ведь не знаешь, сколько времени после этого она ещё проживёт.
     Максим похолодел.
     На языке у него вертелся следующий вопрос, но он не рискнул задавать его. Из головы у него не выходили слова Эйнштейна, сказанные тем задолго до открытия феномена превизардов: «Мёртвые отличаются от живых лишь их расположением на оси времени».
     Дальнейший экскурс по рынку происходил скучно. Сделав ещё несколько покупок, устроив Максиму ещё несколько тренингов и скупо оценив их результаты как удовлетворительные — оценка шла не столько по точности прогноза, который у неподдельного превизарда почти не может быть ошибочным, сколько по широте его охвата и по самочувствию Максима после этого, — учитель последовал в обратном направлении к подземному переходу, ведущему прочь с базара. Ученик следовал за ним, потирая перетруженную голову.
     У самого входа в подземный переход он чуть не столкнулся с мужчиной лет сорока в запылённом чёрном костюме, стоявшим на коленях и осматривавшим пол перехода. Подняв голову и увидев Максима, он тихо спросил:
     — Простите, вы не видели здесь мой мобильный телефон?
     На миг растерявшись, Максим покачал головой.
     — Нет? — спросил человек. Черты его лица чуть дрогнули — но совсем чуть-чуть, как будто потеря телефона не особенно и огорчала его. — Ну что ж... Я так и думал. В принципе, какая теперь разница.
     — Что за телефон был? — спросил Максим.
     Хотя сейчас он как превизард ощущал себя не в самой лучшей форме даже для новичка, но, пожалуй, мог бы на предельном усилии воли рискнуть заглянуть в Будущее с одним-единственным запросом: «Что будет, если я продежурю в этом переходе до самого вечера и пронаблюдаю, не найдёт ли кто-нибудь телефон?» Также можно просто подозвать Валентина и попросить его об этом.
     Но учитель подошёл сам.
     — Идём, — негромко сказал он, потянув Максима за руку.
     — Но это же... — воспротивился ученик, глядя на мужчину в чёрном костюме, только начавшего что-то объяснять про цвет и внешний вид телефона.
     — Идём.
     Максим покорился. Ему стало ясно, что объяснять что бы то ни было бессмысленно — учитель знал заранее все его объяснения ещё до того, как он раскрыл рот.
     — Почему было не помочь этому человеку? — всё же спросил он уже на выходе из подземного перехода. — Копеечная трата сил, а всё-таки доброе дело.
     — Не только сил, но и времени. Нет смысла помогать «хвосту».
     Ученик замолчал.
     Ему и прежде доводилось не раз слышать это выражение при разговорах Валентина с другими превизардами. Чаще всего это выражение сопровождалось ехидно-презрительной интонацией, иногда — в нём проскальзывала жалость. Жалость зрячего к слепым, здорового человека к инвалидам. Максим пришёл к выводу, что это выражение является уничижительным обозначением для обывателей, лишённых способностей к предвиденью.
     — Но человек ведь не виноват в том, что он не превизард, — всё же попытался он вновь затронуть эту тему, когда они с учителем уже стояли на малолюдной автобусной остановке. — Это космические лучи или телевизионная радиация сделали нас такими. Какая разница, «хвост» ты или нет?
     Валентин взглянул на него с откровенной насмешкой.
     — Ты думаешь, «хвост» — это что-то вроде «маггла» из книжек о Гарри Поттере? «Мудла» или «лопухоида»? Сказок начитался?
     Максим почувствовал себя неловко.
     — Но как же... — пробормотал он, проведя руками в воздухе. Учитель не дал ему окончательно потерять лицо.
     — «Хвост» — это что-то вроде сухого остатка, становящегося ненужным после того, как решено уравнение. После сведения баланса.
     Максим помолчал, ожидая следующих слов учителя. И они не замедлили последовать.
     — Чтобы объяснить тебе суть, придётся углубиться в общую теорию современного предвидения, — задумчиво произнёс Валентин. — Как бы не пришлось при этом затронуть и квантовую механику... Те варианты Будущего, которые вижу я, которые видят другие превизарды и которые способен при некотором значительном напряжении увидеть ты — они реальны, как по-твоему? Подумай.
     Валентин подумал.
     — Ну, если они и не соответствуют буквально реальному наступающему будущему, то обычно так или иначе содержат в себе некоторую правду о настоящем, — откашлявшись, ответил он. — Например, через них можно узнать о вкусе мандарина, не пробуя его.
     — Формально верный ответ, но неполный. Откуда берётся знание о вкусе мандарина? Уж не значит ли это, что в твоей голове запускается целая гигантская вычислительная машина, обсчитывающая все факты настоящего для прогноза о возможном будущем? Так вот, чтоб ты знал: о такой машине философы рассуждали ещё с семнадцатого века, называя её «демоном Декарта», и к настоящему времени твёрдо признали её невозможность.
     Максим попробовал ещё немного помолчать, провоцируя учителя на следующий отрезок монолога. Но на этот раз ничего не вышло: видимо, следуя неким лишь ему ясным правилам ведения беседы, Валентин считал нужным во что бы то ни стало дать ученику место для ответной реплики.
     Собравшись с мыслями, тот сумел её сформулировать.
     — Что же мы тогда видим?
     — Сад расходящихся тропок, — туманно улыбнулся Валентин. — Каждое событие может иметь множество различных исходов, и не просто может, но и имеет их. Мы можем видеть их все. Чем вероятней исход, тем большим количеством воображаемых тропок, идущих в Будущее от данного момента, он представлен, и тем легче нам его усмотреть. Чтобы увидеть маловероятный исход, надо всматриваться специально. К примеру, как ты полагаешь, вероятно ли, чтобы я сейчас кинулся прямо под колёса автомобиля? Критически маловероятно. Но такой исход тоже существует где-то среди вариантов Будущего, и при желании я вполне могу мысленно увидеть его, задавшись вопросом: «А что будет, если я сейчас кинусь под автомобиль?»
     Превизард чуть усмехнулся, глядя на растерянного ученика.
     — Часть этих сведений могла бы не быть для тебя тайной, если бы ты больше читал о квантовой механике. Её многомировая интерпретация, также известная под именем интерпретации Эверетта и сформулированная более чем за полвека до появления достоверных сведений о превизардах, впрямую говорит о существовании альтернативных потоков будущего.
     — У меня в школе всегда были двойки по естественным наукам, — проговорил Максим, с трудом осмысляя услышанное. Он встряхнул головой. — Хорошо... Но что же такое «хвост»?
     — То, что остаётся, если отрезать всё остальное.
     Как бы сжалившись над недоумением своего протеже, Валентин пояснил:
     — Если ты внимательно слушал сказанное мною об альтернативных потоках Будущего, то мог уразуметь, что жизнь каждого человека можно представить себе в виде непрерывно разветвляющегося древа. Налево пойти или направо. Дворником работать или грузчиком. На двойки по естественным наукам учиться или на пятёрки. Те решения, которые мы принимаем твёрдо, порождают больше соответствующих им ветвей, чем решения вялые и нерешительные. Практически у каждого человека есть Золотая Ветвь — та последовательность решений, случайных или не очень, которая привела его к наивысшему триумфу и предельной личной самореализации в отдельном потоке времени. Как ты понимаешь, большинство Золотых Ветвей реализуются в разных потоках времени, в далёких друг от друга альтернативных мирах, — поскольку наивысшие триумфы разных людей не только весьма маловероятны, но и не всегда совместимы между собой.
     Максим погрузился в раздумья. С трудом отогнав нахлынувшую было волну образов, касающихся его собственного возможного будущего, он спросил:
     — А «хвост» — это...?
     — Полнейшая и глубочайшая противоположность Золотой Ветви, — удовлетворённо подтвердил его невысказанную догадку учитель.
     Ученик с тихим ужасом понимания поднял глаза на учителя. Тот спокойным размеренным голосом продолжал:
     — «Хвост» — это тот, кто своими действиями и решениями полностью отсёк для себя какие бы то ни было пути к более или менее светлому будущему. Вовсе не обязательно характеризуясь внешними признаками несчастья или нищеты, он не в силах подняться на сколь-либо значительное количество ступенек в этой стадии существования. «Хвост» — это тень человека, скорлупка высохшего изнутри ореха, гнилая ветвь дерева судеб. Чаще всего «хвост» в глубине души жаждет прекратить своё существование, подсознательно ощущая, что является не более чем отрезанным ломтем и что девяносто девять процентов его возможной самореализации навсегда остались за его спиной. Причём в большинстве случаев — по его собственной воле и по его собственному выбору, твёрдому или нет.
     К остановке подъехал автобус. Но Максим не мог заставить себя разглядеть его номер, не мог даже отвести глаз от лица Валентина.
     — «Хвост» — это последняя цифра после запятой, флюктуативный всплеск вакуума, не имеющая значения величина. С «хвостами» нет никакого смысла церемониться. Да они и сами не очень-то хотят, чтобы с ними церемонились.

     Улица Косарей, дом номер тринадцать.
     Найти эту улицу, сплошь утыканную старинными трёхэтажными и двухэтажными домами в готическом стиле, было не столь и тяжким испытанием для превизардских способностей Максима. Причём ученик справился с ним сам, не ставя Валентина в известность о своей затее — хотя подозревал, что учитель, как всегда, в курсе обо всём.
     Максим и сам не знал, каким образом можно за неделю выяснить точный адрес человека, которого ты видел всего один раз. Он просто послал своеобразный запрос в Будущее, изо всех сил напрягая свою мозговую шишечку в районе эпифиза: «Что будет, если я попытаюсь за неделю установить полное имя и точное место жительства этого человека?» — хотя и, разумеется, не в вербальной форме. И перед ним возник ответ. Ответ этот не был детальным и подробным — в конце концов, Максим был далёк от звания высококлассного превизарда, — просто перед ним на миг как бы распахнулось окошко в один из вариантов следующей недели, где Максиму уже был известен адрес искомого индивидуума.
     Больше никаких сведений Максим оттуда почерпнуть не успел. Да и нужно ли? Гораздо заманчивей почерпнуть сведения об интересующем тебя человеке от самого этого человека.
     Квартира номер двадцать три.
     Старинная кнопка звонка.
     Он утопил её, одновременно сжимая в кармане холодную рукоять пистолета и поглаживая пальцем спусковой крючок. Он не мог уйти отсюда, не убедившись. Не подвергнув испытанию на прочность слова учителя.
     Плюшевая дверь открылась.
     Стоявший на пороге человек, похоже, не узнал Максима. Ещё бы, ведь он видел его всего лишь второй раз в жизни. Впрочем, судя по выражению лица, ему было решительно всё равно, второй раз в жизни он видит Максима или двести двадцать второй.
     Похоже, что ему уже вообще было всё равно.
     — Вы — Иван Кошин? — задал Максим наводящий вопрос, желая удостовериться в точности своих превизардских способностей.
     Мужчина вяло кивнул.
     Максим резким движением выхватил из кармана пистолет и упёр его мужчине в грудь, держа палец на спусковом крючке. Предохранитель был заранее снят, взгляд Максима чётко ловил малейшее изменение в чертах лица или в глазах собеседника.
     Ничего.
     Если не считать рефлекторной вспышки испуга в первые секунды, когда Максим ещё только выхватил пистолет, — ничего. Разве что лёгкая скука в глубине глаз и праздный интерес к дальнейшему.
     — Вы понимаете, что я вас сейчас убью?.. — грозно спросил Максим, краем сознания уже понимая, что учитель, как всегда, оказался прав.
     Мужчина слабо пожал плечами, не отводя глаз от ствола пистолета.
     Внезапно испытав приступ отвращения к себе, Максим отвёл ствол в сторону. Ему вообще захотелось отбросить пистолет прочь, но в тесном коридорчике квартиры номер двадцать три некуда было его деть.
     — Извините. Ради всего святого, извините. Я... мне просто нужно было проверить одну гипотезу. Меня зовут Максим, я ученик превизарда Валентина. Мой учитель сказал мне, что вы являетесь так называемым «хвостом», как именуют людей, будто бы представляющих собой наихудшие варианты своей собственной судьбы. То есть разные варианты человеческой судьбы реализуются в разных альтернативных мирах, превизарды могут эти варианты видеть, ну и... — Максим растерянно развёл в воздухе руками, ощущая нехватку слов. — По его словам, «хвосты» начисто лишены тяги к самосохранению, вот я и... Извините, что я вас так... Пистолетом.
     — Ничего, — тускло проговорил мужчина, продолжая следить за отведённым в сторону стволом. — Год назад я бы испугался этого, у меня тогда ещё была надежда. Полгода назад я бы активно воспротивился этому, моя надежда тогда расправила крылья. Теперь...
     Он вдруг перевёл взгляд на Максима, во взгляде этом рождалось нечто новое.
     — Вы хотите сказать, что альтернативные миры существуют? Мне доводилось слышать об этом, и я читал много о превизардах, но мне казалось, что всё это бредни. Вы можете доказать, что вы из них?..
     Максим внимательно посмотрел на собеседника.
     — Когда-то вас увлекла лунная картина Луиса Ройо, кажущаяся вам отражением вашей расколотой души.
     Для добычи этих сведений ученику превизарда не потребовалось особо напрягаться. Чтобы получить эту информацию от собеседника в одном из параллельных вариантов будущего, ему было достаточно обычной просьбы, чем он и воспользовался.
     — Что ж, поверю вам. Значит... — мужчина часто задышал. — Другие миры... Возможности... Это значит, есть и такой мир, где я тогда... поступил... Иначе?
     Без сомнения, собеседником подразумевалось нечто связанное с недавними или давешними обстоятельствами его личной жизни, приведшими его ныне к столь незавидному состоянию. Но Максим просто кивнул, не думая и не пытаясь проверить, к чему это приведёт.
     Следующие события слились для ученика превизарда в один миг.
     Цепко схватив Максима за руку, собеседник прижался грудью к стволу пистолета и одновременно со всей силы отдавил ученику ступню. Палец Максима на спусковом крючке рефлекторно дёрнулся, прежде чем он успел что-либо сознательно предпринять.
     Гнилая ветвь дерева судеб Ивана Кошина отсекла себя прямо на его глазах.
     В кармане у Максима тихо запиликал телефон. Вытащив его наружу и кинув взгляд на экранчик, ученик превизарда даже не особенно удивился высветившемуся там номеру.
     Учитель.

     — Зачем? — глухо спросил Максим, прижимая телефон к уху.
     Он стоял во дворике дома номер тринадцать на улице Косарей, дожидаясь приезда уборщиков. Уборщиков, которые, по словам учителя Валентина, аккуратно упакуют тело и сделают всё как следует во избежание излишней мороки и судебной волокиты.
     У превизардов обширные связи.
     — Смотря что ты имеешь в виду. Ответ на главный вопрос Жизни, Вселенной и Всего Остального? С этим к Дугласу Адамсу. Предназначение превизардов как вида? Об этом у нас пойдёт разговор чуть позже. Или, может быть, тебя интересует, почему я, превизард Валентин, поставил своего ученика в подобную нелицеприятную ситуацию?
     — Вы знаете, что меня интересует, — произнёс Максим, делая акцент на «Вы».
     Голос в трубке хмыкнул.
     — И впрямь. Пожалуй, вряд ли нам стоит обсуждать несчастную судьбу человека, который получил то, чего хотел. Ему всё равно нельзя было помочь. Зато обсудить причину, по которой произошедшему стоило произойти, нам с тобой не мешало бы. Конечно, — коварно добавил голос, — коль скоро ты действительно рассчитываешь стать превизардом.
     — Но какое отношение превизарды имеют к этому... к этому... «хвосту»? — с горькой иронией спросил ученик.
     — Мы ничем не отличаемся от них, Максим. Превизарды — тоже «хвосты».
     Услышав этот ни с чем не сообразный ответ, ученик надолго замолчал. И продолжал молчать до тех пор, пока Валентин, видимо, сочтя паузу достаточной, не вставил следующую реплику.
     — Ты никогда не задумывался, почему эволюция, при своём явном стремлении к использованию полезных для выживания возможностей, не очень-то поощряет феномен превизардства? Наука доказала, что чем сложнее мозг, тем вероятней в его нервной сети топологические эффекты 4D-класса, открывающие дорогу предвидению. Тем не менее превизардскими способностями отчасти наделены лишь животные, и они практически отсутствуют у людей. Таких как мы — не более сотой доли процента от общей численности человечества. Мы — ошибка природы, побочный эффект космических лучей, отброс техногенной цивилизации. Нас не должно было быть.
     — Но мы есть, — вяло возразил Максим. Просто потому что, как ему показалось, учитель ждёт возражений.
     — Мы есть. Потому что некий техногенный фактор разрушил часть блокады в нашем мозгу, служащей именно для обуздания 4D-эффектов, а отнюдь не для поощрения их. Да, это именно так. Здоровый человеческий мозг борется с превизардскими возможностями, а не использует их. Для здорового человеческого разума превизардские способности вредны. Как ты думаешь, почему пресса мало освещает последние годы жизни превизардов?
     — Почему? — с трудом спросил ученик.
     — Сценарий практически одинаков, отклонения крайне редки. Суицидальный исход, иногда — с уклоном в наркотизацию.
     Голос в трубке зазвучал глуше.
     — Человеческий разум отличается от животного тем, Максим, что если животное заботится преимущественно о настоящем и счастливо этим, то человеку для идеального комфорта необходима уверенность в будущем. Чтобы обрести уверенность в нём даже по ту сторону роковой черты, человек придумал религии и мистику. Вот только для нас, превизардов, этот выход отсутствует. Для большинства из нас — хотя мне попадались превизарды, как будто искренне верующие в загробную жизнь и полагающие, что наш превизардский взгляд просто не дотягивается дотуда, но вообще подобные мистические завихрения среди нас редки. Мы знаем, что все истории оканчиваются одинаково. Все они ведут в крематорий.
     Максим начал понимать.
     — Значит, презрение превизардов к «хвостам» — это...
     — Именно, — подтвердил голос. — Презрение алкоголиков к наркоманам. Или наоборот — здесь не скажешь точно, что является более жёсткой фазой.
     — Но почему... для чего?.. — спросил ученик, глядя на входящих в подъезд уборщиков в белых спецкостюмах.
     Уточнять он не стал.
     Учитель поймёт и так.
     — Почему мы существуем и для чего действуем? Вопрос распадается на две категории: субъективную и объективную. Объективно мы полезны для человечества. Хотя по негласной договорённости мы не даём глобальных прогнозов относительно темпов развития научно-технического прогресса или будущих дрейфов социума — во многом из нежелания расстраивать ту или иную прослойку общества, вроде либертарианцев или трансгуманистов, — тем не менее мы всегда готовы дать информацию о намечающейся проблеме вроде террористического акта или аварии на Чернобыльской АЭС. Субъективно же дар превизарда обеспечивает ряд мелких преимуществ в процессе его применения, хотя не существует ни одного превизарда, который в тот или иной миг не пожалел бы горько о своём решении пробудить его. Каждый превизард пытается с определённого момента сдерживать и обуздывать свой дар, не заглядывая слишком далеко в Будущее или черпая оттуда информацию лишь мелкими порциями. Некоторым это удаётся довольно долго.
     — Вы не случайно мне всё это рассказали, — почти беззвучно произнёс Максим.
     — И я не случайно поставил тебя в ситуацию, позволяющую осознать всю остроту выбора. Не все предоставляют своим ученикам подобную иллюзию свободы — некоторые полагают, что в ней нет никакого смысла, коль скоро конечный итог выбора известен превизарду наперёд. Но я предпочитаю, чтобы выбор ученика ощущался им как предельно свободный и как совершаемый при предельной осведомлённости. Чтобы впоследствии ученик обвинял в последствиях выбора самого себя, а не своего учителя.
     — Вы знаете заранее, что я выберу, — сказал Максим.
     — Знаю. Но ты не должен заглядывать заранее в конец учебника.
     — Как мне выбрать?
     — Думай.
     Телефон пискнул и отключился. Максим машинально опустил его в карман, почти не ощущая металлической поверхности корпуса под своими пальцами.
     Он думал.

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged