Что, если завтра война закончится? Разве за это не стоит бороться? Разве за это не стоит умереть?
Все начинается с выбора.
Во второй главе трилогии «Матрицы» Нео уже вынужден пустить в ход свои выдающиеся способности, ибо Зион попадает под осаду Армии Машин. Теперь лишь несколько часов отделяет последний анклав людей на Земле от вторжения 250 тысяч стражников, запрограммированных на уничтожение человечества. Все свои надежды жители Зиона возлагают на Нео, ободренные убеждением Морфеуса, что Избранный исполнит пророчество оракула и завершит войну с машинами. Только вот Нео его новая роль дается непросто: пытаясь найти верное решение, он все больше увязает в тревожных видениях.
Мы никогда не сможем пойти дальше выбора, если его смысл непонятен.
Вдохновленные любовью и верой в свои силы, Нео и Тринити принимают решение вернуться в Матрицу и вместе с Морфеусом прибегнуть там к своим выдающимся навыкам и арсеналу превосходного оружия для уничтожения системы репрессий и эксплуатации. Но внутри Матрицы существуют таинственные личности, могущества которых достаточно для того, чтобы уклониться от выбора и неизбежной в этом случае ответственности. Свою силу они черпают в эмоциях и переживаниях людей.
Выбор – это лишь иллюзия, существующая между теми, у кого есть власть, и теми, кто ей не обладает.
Между тем, есть еще и такие изгнанники, как агент Смит (Хьюго Уивинг), чья крепкая связь с Нео заставляет его пойти против системы, приказавшей его уничтожить. Движимый некогда презираемой им человечностью, на своем пути к мести Смит не остановится ни перед чем.
Чего хотят люди, у которых есть власть? Еще больше власти.
На коварном пути постижения конструкции Матрицы и своей центральной роли в судьбе человечества Нео предстоит столкнуться с еще более сильным сопротивлением, с еще более ошеломляющей истиной и с еще более невероятным выбором, чем он мог когда-либо себе вообразить.
Вы пришли сюда не для того, чтобы сделать выбор. Вы его уже сделали. Вы здесь для того, чтобы попытаться понять, почему вы сделали такой выбор.
На стыке любви и истины, веры и знания, цели и причины Нео должен проследовать избранным им путем. «Что, если я не смогу?» – говорит Нео. «Что, если я не справлюсь?»
Тогда падет Зион.
Глава вторая: продвигаясь еще глубже в кроличью нору
Нео всматривается в складки цифрового полога Матрицы, пытаясь осознать ее скрытый смысл.
В 1999 году братья Вачовски и продюсер Джоел Сильвер выпустили на экран проект со сложно сконструированным сюжетом и ошеломительно мощным экшеном – «Матрицу». Вдохновленные стилистикой анимационных японских картин, созданных в жанре anim? («Akira» и «Ghost in the Shell»), а также пограничными вопросами философии, мифологии, религии и математики, гипер-кинетическими иллюстрациями комиксов художника Джефа Дарроуа и научной фантастикой Уильяма Гибсона, Филлипа Кей Дика и Льюиса Кэрролла, братья Вачовски создали эпическую историю о технологическом отчуждении, свободе воли, цене невежества и познания.
В конечном счете, создатели фильма не только взбудоражили публику дерзкими визуальными инновациями, неоднократно копировавшимися в рекламных роликах, видеоклипах и художественных картинах, но своим провокационным фильмом заставили зрителей задуматься о смысле реальности и бытия, делая акценты на неизбежности выбора и индивидуальных качествах, обуславливающих то или иное решение.
В воображении Вачовски давно жила продолжительная сага, которая и воплотилась в трилогию «Матрица». Грандиозный успех первого фильма позволил его создателям продолжить освоение созданной ими философии, которая стала последовательно разворачиваться во второй и третьей сериях, задуманных как части одной картины.
В результате получилось абсолютно революционное действо. Визуальные эталоны, установленные трилогией, – такие, как инновационная техника, разработанная для визуализации концепции “Bullet Time” в первой картине, и в частности фотореализации виртуальных людей в последующих проектах, – внесли свой вклад в смещение традиционных канонов кинематографа. Кинотрилогия, повествующая об ужасах, ожидающих человечество в случае бесконтрольного продвижения технологий, сама стала проводником революционного технологического прорыва.
Более того, матричные фильмы расширили грани постановки неистовых сцен борьбы. Одновременно жестокие и элегантные, они сочетают в себе элементы классической борьбы кун-фу и западного экшена с применением огнестрельного оружия, восточной борьбы и искусства обращения с проволочными материалами. Следуя гонконгской кинематографической традиции, представленной такими режиссерами, как Джон Ву и Йен Ву Пинг, актеры, играющие главных героев, исполняют все сцены борьбы самостоятельно. Этот прием позволил получить более динамичный сюжет, ибо подобные сцены служат именно для развития сюжетной линии, а не рассматриваются исключительно как развлекательный аспект.
Возможно, интрига всех «Матриц» частично заключается в том, что они провоцируют свои бесконечные интерпретации. Если большинство художественных картин стремится дать зрителям ответы на поставленные вопросы, то вся трилогия «Матрицы» – это один, глобальный, открытый вопрос. Переплетающиеся темы из области психологии, мифологии, философии, технологии, литературы и религии призваны раскрепостить наше сознание и позволить ему окунуться в осмысливание всевозможных истин. Именно в этом и заключается сила эмоционального воздействия данных проектов на аудиторию, проектов, во многом рассчитанных на нашу собственную способность к размышлению над их идеями.
«То, что Ларри и Энди пытаются достичь в искусстве кинематографического повествования и физического экшена, их немыслимые технологические изобретения в создании визуальных образов, все это просто не имеет аналогов», – утверждает Киану Ривз, который по совету обоих режиссеров в период подготовки к роли Нео прочитал такие книги, как «Simulacra and Simulation» Жана Бодрияра и «Вне контроля» Кевина Келли.
Те поклонники «Матриц», которые, возможно, не осмелятся сами отправиться на поиски истины, могут пережить в своем воображении те ситуации, выбор которых произвели Нео, Морфеус и Тринити. Остальные же вольны продвигаться вглубь кроличьей норы настолько, насколько им это позволяет смелость.
«Порой, правда бывает ужасающа, и, на мой взгляд, Ларри и Эндрю строят свои картины именно на этом, – отмечает Ривз. – Тема цены знания крайне важна. Во второй и третьей картинах создатели фильма размышляют над последствиями выбора Нео – узнать правду. «Перезагрузка» и «Революция» еще более провокационны и увлекательны, чем первый фильм. Это красивая, очень красивая история».
Во второй «Матрице» Нео продолжает свое шокирующее путешествие, которое началось для него с глотка воды и красной капсулы. Приняв решение поверить в свои силы и принять свою роль избранного, Нео сталкивается с неожиданными обязанностями и ответственностью не только перед Морфеусом, уверовавшим в его особое предназначение – завершить войну с Машинами, но и перед теми, чьи жизни находятся в его руках.
В то время как восставшие сплачиваются для защиты последнего оплота человечества – Зиона – от уничтожения его Армией Машин, Нео находится в поисках правильной стратегии. «Вторая картина прежде всего о личных терзаниях Нео, – говорит Ривз. – Он старается осознать всю важность возложенной на него миссии, пытается найти правду, вступая в противостояние с одолевающими его видениями будущего».
Тем временем Морфеус, найдя Избранного и выполнив миссию всей своей жизни, оказывается в плену своих собственных убеждений. «В первом фильме Морфеус выступает в роли учителя, – комментирует Лоренс Фишбёрн. – В «Перезагрузке» он становится больше похож на духовного лидера и наставника. Его вера в Нео и пророчество прорицательницы абсолютна, но постепенно открывающиеся перед ним истины то и дело проверяют эту его веру на прочность».
Пожалуй, единственные люди, которым полностью доверяет Тринити, – это Морфеус и Нео. Ее любовь и доверие к Нео наполняют ее еще большей решимостью, и «Тринити становится еще более отчаянным воином, чем в первой картине», – говорит Кэрри-Энн Мосс: «Мир, в котором проходит борьба Нео и Тринити, так уныл и ужасен, что в сравнении с ним их любовь действительно чиста и красива. Это чувство немного смягчает Тринити, но вместе с тем дает ей силы».
Для Хьюго Уивинга роль агента Смита усложнилась тем, что тот стал проявлять прогрессирующую способность к познанию сущности других обитателей Матрицы, не говоря уже о пробуждении в нем так называемого самолюбия. «Если в первой «Матрице» характер Смита крайне жесткий и программа его действий четко определяется поставленной целью, то в последующих проектах он становится подвластным человеческим эмоциям и чувствам, – поясняет Уивинг. – И это новое ощущение человечности внутри себя он воспринимает как слабость. Но уже в «Перезагрузке» Смит принимает эти чувства и, как мне кажется, начинает получать от них удовольствие. Его эго растет, и в некотором роде он обретает свободу».
«Перезагрузка» также представляет нам новых героев, как в самой Матрице, так и в Зионе. Среди них ключевая фигура сопротивления Зиона – Ниоба, капитан «Логоса», самого маленького и самого быстрого корабля в армаде повстанцев. На роль Ниобы создатели фильма отобрали Джаду Пинкетт Смит.
«У Ниобы нет никаких убеждений, она верит исключительно в себя, – говорит Пинкет Смит. – Она крайне высокомерна и доверяет только своему сердцу солдата. Мне кажется, что с Ниобой меня объединяет чувство решимости доводить поставленную цель до конца».
Упорству Ниобы противопоставляются порочные натуры брокера Матрицы Меровинга, его соблазнительной жены Персефоны и группы телохранителей во главе с Близнецами, вовсю орудующими ножами. «Меровинг – это воплощение всех пороков, – говорит Ламберт Уилсон о своем ненасытном персонаже. – Он любит предаваться тому, чего ему недостает, а именно эмоциям».
«В этом смысле Меровинг и Персефона похожи на вампиров, – поясняет Моника Белуччи, сыгравшая роль властной жены. – Они хотят провоцировать других людей на проявление эмоций, чтобы потом питаться ими. Персефона очень элегантная и утонченная, но при этом крайне порочная. Для обретения желаемого – получить возможность чувствовать – она в любой момент готова прибегнуть к своей власти».
И завершают основной актерский состав «Матрицы: Перезагрузки»: Глория Фостер в роли прорицательницы, Гарольд Перрино в роли Линка, Рэнделл Дук Ким в роли Мастера Ключей, Нил и Эдриан Рейменты в роли эфемерных телохранителей Меровинга – Близнецов, Нона Гай в роли подруги Линка – Зи, Гарри Ленникс в роли командира Локка, Коллин Чу в роли телохранителя прорицательницы – Серафа, Энтони Вунг в роли призрака (первого помощника Ниобы на корабле), Энтони Зерб в роли советника Хаммана, Корнел Уэст в роли советника Уэста, а также чемпион по боксу Рой Джонс в роли капитана Балларда.
Вам поможет лед: нестандартные тренировки
Чтобы действительно узнать кого-то нужно вступить с ним в борьбу.
В конце 1997 – начале 1998 годов, готовясь к съемкам «Матрицы», Киану Ривз, Кэрри-Энн Мосс, Лоренс Фишберн и Хьюго Уивинг провели долгих четыре месяца на тренировках у мастера по борьбе и специалисту по проволочному снаряжению Йена Ву Пинга. Именно он развивал в них навыки ведения борьбы кун-фу, необходимые для выполнения сложнейших эпизодов сражений.
Несмотря на то, что актерский состав сразу же принял поистине беспрецедентный в западной кинематографии подход, выражающийся в самостоятельном выполнении всех сцен борьбы, его участники фактически были не готовы к предстоящим изматывающим тренировкам. Но упорство, настойчивость и желание воплотить в жизнь видение братьев Вачовски вдохновило команду актеров и инструкторов на свершение небывалого ранее поступка в невероятно сжатые сроки. «Мы хотели достичь сверхъестественного», – говорит Киану Ривз.
По словам Ву Пинга, когда в ноябре 2000 года актеры вновь приступили к тренировкам перед «Перезагрузкой» и «Революцией», они находились уже в куда лучшей форме и имели более четкое понимание возлагаемых на них требований.
«Подготовительные тренировки к этим двум фильмам были, пожалуй, в три раза сложнее и тяжелее подготовки к первой картине, – отмечает Ривз. – Элементы кун-фу, используемые Нео в сценах борьбы, более замысловатые и хитроумные. В одном таком эпизоде, наверное, больше движений, чем во всей первой «Матрице».
Ежедневные тренировочные сессии проходили в крайне холодную и дождливую погоду в авиационном ангаре Санта-Моники. Как минимум семь часов в день Киану Ривз посвящал освоению кун-фу. И если во время подготовки и съемок первого проекта актер был ограничен в движениях ввиду восстановления после операции на шее, то на этот раз к Ривзу не было никакого снисхождения. «Чем больше я делал, тем больше от меня требовали, – вспоминает Киану. – Порой было весело, но за этим всегда стояла изматывающая работа. Работа, нередко приносившая адские мышечные боли. Помогал лед». (Во время тренировок Ривза зачастую видели в ванной, наполненной доверху льдом.)
«Киану исключителен, – делает комплимент актеру Ву Пинг. – Он постоянно и во всем стремится к совершенству, показывая неудовлетворенность результатами своей работы вне зависимости от их высокого уровня. В первом фильме у Нео в сценах борьбы с агентами в ход идет лишь одна рука. Но уже в «Перезагрузке» ему становится известно о том, что агенты прошли усовершенствование, а значит и он обязан поднять свой уровень, что в итоге привело к увеличению числа его движений».
Так, например, тщательная отработка сложнейшего эпизода (содержащего более пятисот движений) протяженностью пять с половиной минут потребовала от Киану Ривза и двенадцати каскадеров девять недель кропотливых тренировок. Подобный подход к проекту был единственно верным для воплощения в жизнь задуманного братьями Вачовски экшена, внушающего одновременно страх и трепет.
Джоел Сильвер убежден, что вклад мастера-хореографа по борьбе в экранизацию грандиозного сюжета братьев Вачовски невозможно переоценить. «Стиль Ву Пинга исключительно хорошо соответствует философии братьев в рамках повествования, – говорит продюсер. – Он иллюстрирует развитие персонажей посредством сцен борьбы, выходящих за пределы обычных антагонистических схваток».
Умопомрачительные эпизоды сражения – результат мощного синтеза усилий хореографа, создателей трилогии и актерского состава. «Сама концепция этих сцен принадлежит братьям, – объясняет Ву Пинг. – В основе лежат именно их идеи. Так в одном из эпизодов, имеющих первостепенное значение, Нео приходится драться одновременно с сотней агентов Смитов. Для этого ему пришлось овладеть серией резких мгновенно сменяющих друг друга выпадов. Затем каждый дублер Смита должен был точно их сымитировать. Вся хореография напрямую зависела от способностей этих людей идеально справится с поставленной задачей».
«Для Кэрри-Энн я разработал быстрый и сокрушительный удар ногой, который мы назвали ударом скорпиона, – продолжает Ву Пинг. – Лишь один этот прием мы учили с Кэрри больше шести месяцев. В итоге, он у нее получился просто великолепно: четко и мощно».
Несмотря на явные успехи, для Кэрри-Энн не все шло гладко во время тренировок. «Еще за шесть или семь недель до официального начала тренировочной сессии я начала над собой работать, чтобы быть в превосходной форме, – вспоминает актриса. – И однажды очень неудачно приземлилась, фактически сломав колено. Тогда я безумно переживала, что это отразится на проекте».
«На съемках первой картины мы с Кэрри-Энн удивительным образом избежали всевозможных травм, поэтому на этот раз судьба с нами поквиталась, мы оба получили серьезные повреждения, – комментирует Фишбёрн. – Она поломала ногу, а я безумно растянул запястье, что естественно отразилось на моей работе, она очень замедлилась». Но, тем не менее, благодаря рассудительному подходу к тренировкам, Лоренс умудрялся следовать установленному расписанию.
Одним из новых компонентов борьбы, с которыми пришлось столкнуться Лоренсу Фишбёрну, было освоение техники сражения на мечах самурая. «Никогда не думал, что я осмелюсь научиться мастерскому их владению, но, честно говоря, все оказалось не таким уж и сложным, – признается Фишбёрн. – Тем не менее, вынужден признать, что эта техника требовала необыкновенной силы в области предплечья, которую мне пришлось достаточно быстро в себе развить».
Вдобавок к обучению Фишбёрна и ряда других актеров владением арсеналом нового оружия, Ву Пинг выступил хореографом устрашающей сцены сражения, разворачивающейся на крыше стремительно мчащегося восемнадцатиколесного грузовика. «Было крайне сложно, – поясняет Ву Пинг, – ведь машина шла на полном ходу, поэтому приходилось сосредоточиваться на балансировке. Постановка этой сцены должна была показать, как в момент кризиса Морфеус обращается к кун-фу, дабы вновь обрести равновесие».
Как и Кэрри-Энн Мосс, Джада Пинкетт Смит тоже приступила к тренировкам задолго до официального начала тренировочной сессии. «В сценарии упоминались выпирающие мускулы Ниобы, работа которых хорошо видна во время того, как она управляет кораблем, – говорит актриса, перенявшая отношение своей героини к тренировкам. – Для Ниобы ее тело имеет очень важное значение, оно – ее храм, ее оружие. Свою собственную тренировку я начала с поднятия тяжестей, а спустя какое-то время перешла к спортивной борьбе».
Пинкетт Смит, незадолго до тренировочной сессии родившая дочь, вскоре стала свидетелем слез, крови и пота, сопровождавших интенсивные тренировки съемочной группы. «Помнится, как-то в самом начале я увидела Киану, отмокавшего в ванной со льдом, – вспоминает Джада. – Тогда я посмотрела на него и спросила, зачем он это делал. В ответ Киану сказал: «Скоро сама узнаешь», и я клянусь, что уже после первой сцены борьбы все мои суставы опухли, ноги стали походить на цементные валуны, а каждая частичка тела неимоверно болела. Тогда я поняла, для чего служит лед! Не знаю, как Киану и Кэрри-Энн делали это снова и снова, действительно не знаю».
Неудивительно, что весь актерский состав как один высказался о своем уважении к искусным навыкам мастера по борьбе Ву Пинга. По словам Фишбёрна, «невозможно оценить всю значимость опыта, знаний и творчества, привнесенных Ву Пингом и его командой в эти проекты. Без их вклада «Матрица» не стала бы «Матрицей».
За пределами возможного: создавая виртуальное кино
Чего хотят люди, обладающие властью? Еще больше власти.
Подразделение по визуальным эффектам под руководством Джона Гаэты, (обладатель «Оскара» за «Матрицу») начало свою работу над «Перезагрузкой» и «Революцией» в марте 2000 года. В общей сложности для одной лишь «Перезагрузки» команда создала более тысячи кадров с виртуальными эффектами, подсократив размер и масштаб 412 видеочастотных кадров, ранее разработанных для первой «Матрицы».
Главная инновация, которую привнес Гаэта в «Матрицу», стала известна как техника «Bullet Time», революционный подход к изображению кинематографического экшена в стиле японской анимации «anim?». Речь идет об экранизации концептуального состояния внутри виртуальной реальности Матрицы. Данный цифровой креативный процесс получил название «виртуального кинематографа».
Для сотворения невозможного бригада по видеочастотам тщательным образом расставила вдоль определенного компьютером пути 120 неподвижных камер «Никон», после чего поэпизодно отснятые кадры отправлялись на сканирование. Затем к отсканированным кадрам добавлялся цифровой фон. В результате команда Гаэты получила возможность без потери четкости изображения манипулировать образами с применением абсолютно любой скорости.
Вскоре же стало понятно, что для воплощения в жизнь концепций «Перезагрузки» и «Революции» даже такие достижения уже стали недостаточными. Следуя амбициозным сценариям вышеуказанных проектов, Нео должен был сражаться с сотней агентов Смитов одновременно, проноситься со скоростью более трех тысяч километров в час над мега-пространством Матрицы, размер которого в десять раз превышает современный Нью-Йорк, а Гаэте необходимо было показать продвижение 250 тысяч охотников вглубь тоннеля и реализовать четырнадцатиминутную погоню на автостраде по встречной полосе, сопровождавшуюся битвой, шквалом пуль, взрывами и эффектными сценами виртуального разрушения.
Другими словами, для визуального экшена второй и третьей «Матрицы» требовалось применение на тот момент несуществующей технологии. Вачовски и Гаэта решили покорить запредельные просторы. «Они решили создать образы, просто не поддающиеся копированию, – говорит продюсер Джоел Сильвер. – Для этого потребовалась уйма времени, денег и таланта, зато и результаты оказались поистине сногсшибательными. Парни не просто подняли существующую в кинематографе планку в области визуального повествования, они просто ее стерли».
Первым шагом на пути к виртуальному кинематографу стало создание трехмерных изображений главных героев для достижения ощущения полного реализма их фантастических подвигов. Для этого актеров и команду каскадеров одели в специальные отражающие свет костюмы, каждое перемещение в пространстве которых регистрировалось высокопрофессиональными камерами.
Эмоциональное оживление компьютерного актерского состава потребовало внедрения еще одной экстремальной инновации, заключающейся в том, чтобы окружить лицо актера пятью мощными камерами с высоким разрешением для считывания полной информации по малейшим изменениям эмоций и чувств актеров уже на уровне пор кожи и волосяных фолликул.
Работая над постановкой сцены погони на автомагистрали, создатели фильма не раз прибегали к трехмерному компьютерному планированию, которое фактически началось за год до начала съемок и задействовало буквально каждого ведущего дизайнера и инженера проекта.
Вдобавок к генерированию виртуальных людей и нечеловеческих поступков «Перезагрузка» представляет серию эффектных образов, среди которых визуальная реализация проницательных способностей Нео в виде откровений-видений, сопровождающихся миллионами мерцающих кодовых частиц Матрицы, окружающих реальную обстановку и людей.
Среди прочего «Революция» и «Перезагрузка» ломают общепринятые анимационные возможности представления на экране тысяч мародерствующих машин и роботов. Все эти существа получили свое экранное воплощение благодаря экстремальным и ужасающим эскизам Джефа Дарроуа («Чужой», «Космическая одиссея 2001 года», «20 000 лье под водой», «Голубая земля» формата IMAX и др.).
«Все мы – фанаты фильмов Стэнли Кубрика и Ридли Скотта, несущих совершенство мира тьмы, – комментирует Гаэта. – Мы надеялись получить более утонченную и умную эстетику подобной философии посредством современных технологий, ставших доступными в области компьютерной образности. На самом деле, мы хотели так напугать людей, чтобы они знали, как отразить атаку, если эти чертовы машины действительно взбесятся».
Принимая во внимание объем визуальных эффектов и время, необходимое для их воплощения, Гаэта решил переложить часть работы на дополнительные студии, специализирующиеся на видеочастотах, в частности на те, что под его руководством создали эпизоды с кодом, туннелями, подземными строениями и паранормальными персонажами.
В общей сложности над элементами с виртуальными эффектами, встречающимися в проектах «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция», работало более пятисот цифровых художников.
Любезничать никто не будет: невероятные трюки и битвы
Ты всегда говорил мне держаться в стороне от автострады. Ты говорил, что она равносильна самоубийству.
Также как и сногсшибательные виртуальные эффекты «Перезагрузки», ее головокружительные инновационные трюки намного превзошли поразившие некогда достижения первой картины. В этой связи стоит упомянуть умопомрачительный эпизод погони по шоссе, в котором, как в кошмарном сне, одна сцена сменяет другую. За каких-то четырнадцать минут зрители становятся свидетелями многочисленных столкновений машин, смертельно опасной драки в «Кадиллаке», сражения с применением кун-фу, полета Тринити с Мастером Ключей на мотоцикле «Дукати» навстречу движущемуся транспортному потоку. Потребовалось долгих семь недель, чтобы отснять всю сцену на двухкилометровой магистрали, специально сконструированной для проекта на военно-морской базе Аламеда.
Компьютерная «до-визуализация» стала незаменимым приемом, к которому обращались создатели фильма во время планирования сложнейших трюков, происходящих в эпицентре летающих транспортных средств. До-визуализация заключается в процессе блокировки того или иного эпизода на компьютере, добавления к нему движений камеры и, наконец, анимирования данной сцены для детального предварительного просмотра будущего финального кадра.
Высокотехнологичное подготовительное планирование плавно перешло в более практическое исследование. «Мы буквально вручную измерили и просчитали каждый сантиметр магистрали, где и как должны менять друг друга мотоциклы и камеры, – объясняет координатор по трюкам Ронделл. – Только после тщательных и скрупулезных вычислений времени, необходимого для преодоления каждым автомобилем общего маршрута и полной его остановки, мы расставили все автомобили в правильные позиции». Крайне важным при этом было достигнуть ощущения полного реализма, которое бы полностью скрыло этап подготовки.
«На самом деле я панически боюсь мотоциклов, – признается Кэрри-Энн Мосс, – поэтому ежедневные тренировки по их освоению для меня были чуть ли не пыткой. Прошли месяцы, прежде чем я села на настоящий «Дукати». Наверное, больше всего я боялась разбиться насмерть».
Паника Мосс была вполне объяснима, ведь ей на мощном мотоцикле на приличной скорости предстояло вклиниться во встречное движение с ценнейшим грузом на борту: Рэнделлом Дуком Кимом в роли Мастера Ключей. При этом ни один из актеров не мог носить защитный шлем. По словам самой актрисы, в самом начале она даже заявила постановщику трюков, что не может ничего обещать, слишком велика была ответственность: «Позади меня сидел Рэнделл, и уж если бы мы свалились с мотоцикла, несущегося со скоростью 80-100 километров в час, то либо разбились, либо получили серьезнейшие переломы». Но именно в день съемок актриса взяла себя в руки: «Я поняла, что я просто не могу себе позволить ни секунды колебаний, негативное мышление было просто недопустимо».
Помимо этого, для съемок вышеупомянутой сцены Мосс также привлекли в качестве водителя мчащегося сквозь лавину пуль «Кадиллака», в салоне которого разыгрывается жестокая потасовка. «Я дважды проходила курс обучения в кинематографической школе вождения, – говорит актриса. – И когда дело дошло до съемок, мне действительно пригодились полученные там навыки».
Фишбёрн был просто покорен мастерством Кэрри-Энн: «Мы работали над поворотами в 180 и 90 градусов, и уже через два часа она так лихо с ними расправлялась, будто делала это всю жизнь».
В целом же многое зависело от поддержки и профессионализма Ронделла, который всем внушал уверенность в свои силы. «Ронделл бесподобен, – делится своим мнением Лоренс Фишбёрн. – Когда я полностью осознал всю сложность своего трюка, – а мне предстояло вести борьбу с усовершенствованным агентом на крыше мчащегося восемнадцатиколесного автомобиля, – то я напрямую сказал, что мне страшно. На что Ронделл ответил: «Я знаю. Положись во всем на меня». Для него всегда было крайне важно, чтобы все задействованные в трюках актеры чувствовали стопроцентную безопасность. Он всегда продумывает необходимую страховку. В итоге возникает ощущение, что ты совершаешь не опасный трюк, а безобидную прогулку по парку».
Продюсер Джоел Сильвер был буквально сражен работой, проделанной командой каскадеров. «У нас есть эпизод, где агент перепрыгивает с машины на машину, что приводит к серии столкновений на заднем плане, – рассказывает Сильвер, среди всех автомобилей для сцены погони выбравший «Кадиллак CTS» и «Кадиллак EXT». – Просто невероятно, как они могли справиться с шестьюдесятью машинами, пролетающими по воздуху со скоростью триста кадров в секунду. Это было сделано с таким же мастерством и профессионализмом, что и сцены борьбы. Блестящая хореография!»
Еще один ключевой эпизод, по сложности и насыщенности по праву соперничающий с вышеупомянутым, – это битва Нео с сотней безжалостных дубликатов агента Смита. Создателям фильма понадобилось двадцать семь дней, чтобы полностью отснять эту сцену, где каждая деталь была неоднократно выверена. «Мы снимали восемнадцатисекундные дубли, в которых я делал больше двадцати пяти движений на неподвижную камеру с ракурсом в 180 градусов, – рассказывает Ривз о проделанной утомительной работе. – Я и двенадцать других потрясающих каскадеров работали над этой сценой каждый день на протяжении шести недель».
Ронделл, координатор по спортивной борьбе Чад Стахельски и тренер по борьбе Йен Ву Пинг просмотрели около пятидесяти актеров-каскадеров, акробатов, гимнастов и борцов, отбирая двенадцать двойников агента Смита, которые должны были составить костяк всей армии его копий. «Они прошли четырехмесячную тренировку, обучаясь необходимым навыкам борьбы и работая над подражанием Хьюго Уивингу, – вспоминает Стахельски, который также выступал дублером Киану Ривза. – Они должны были уметь делать все, начиная от приемов гимнастики, акробатики и заканчивая умением обращаться с проволочным оборудованием и выработкой так называемой «гонконгской реакции», основы которой заложены в обычной гимнастике».
Чем ближе становился день съемок, тем необычнее все происходящее казалось для актера-прототипа. «Медленно, но верно, они начали походить на меня, – говорит Уивинг. – Их всех подстригли, одели в одинаковые парики, костюмы, галстуки, очки, подогнали под один рост благодаря специальной высокой обуви. Так что к моменту съемок вокруг меня бегало двенадцать моих двойников».
В общей сложности уровень представленных инновационных трюков всех «Матриц» фактически не имеет аналогов. «В какой-то степени эти проекты нас погубили, – заключает Ронделл. – Мы работали на таком высоком уровне, постоянно ставя какие-то рекорды, что работа в любой другой картине неизбежно станет разочарованием. Способности и опыт этой команды сделали невозможное. Каждый день мы снимали по семьдесят дублей, пытаясь довести каждый кадр до совершенства и найти этот особенный волшебный момент. Мы до такой степени помешались на достижении совершенства, что теперь считаем это единственно приемлемым подходом в работе».
Дизайн Матрицы: главы вторая и третья
Они спускаются вниз по широкому лестничному колодцу, построенному в пещере естественного происхождения. Повсюду виднеются бесконечные трубы, своего рода механизированное воплощение текущей воды.
Они переступают на большой металлический балкон, где нашему взору наконец-то предстает дно кроличьей норы –
Зион.
Начавшись в марте 2001 года в Оклэнде, Калифорния, изматывающий съемочный процесс «Перезагрузки» и «Революции» длился 270 дней. После непродолжительного летнего перерыва производство картин возобновилось в Сиднее, Австралия, там, где в 1998 году была отснята первая «Матрица». Большая часть съемок второго и третьего проектов проходила на студиях «Фокс» в Сиднее.
В одной лишь Австралии последние два фильма предоставили рабочие места для трех тысяч пятисот человек. Были наняты сотни статистов и восемьдесят актеров на полный рабочий день. «Это было достаточно масштабное предприятие, – вспоминает продюсер Джоел Сильвер. – В нашей платежной ведомости числилось порядка тысячи человек постоянного персонала».
Один из первых художников, которого пригласили присоединиться к проекту, был Джеф Дарроу, чьи иллюстрации к комиксам по-настоящему вдохновили братьев Вачовски во время разработки концепции пост-апокалиптической вселенной. Для первой «Матрицы» Дарроу создал не только невероятные эскизы механизированных существ, но и декорации интерьеров, всевозможные модели роботов, а также кошмарные поля, на которых выращивали и культивировали людей. Разработка дизайна двух последующих картин – «Матрицы: Перезагрузки» и «Матрицы: Революции» – проходила под совместным руководством Дарроуа и художника-постановщика Оуэна Патерсона, возглавивших подразделение художников-концептуалистов и раскадровщиков.
Для воплощения в жизнь художественных концепций «Перезагрузки» и «Революции» Оуэн Патерсон нанял свыше четырехсот человек. Если для первой «Матрицы» потребовалось тридцать комплексов декораций, то на этот раз Оуэну пришлось отслеживать создание практически ста пятидесяти, приблизительно по семьдесят декораций на фильм. «Это действительно огромное количество декораций, особенно принимая во внимание тот факт, что для их возведения у нас было ограниченное количество съемочных площадок, – признается Патерсон. – Некоторые декорации вообще не использовались больше двух дней».
По масштабу процесс создания декораций для безумного эпизода погони по шоссе был равносилен самой сцене. Вместо того чтобы закрыть действующую автомагистраль на семь недель съемок, создатели фильма построили собственное двухкилометровое шоссе, окруженное стеной высотою шесть метров, с двумя надземными переходами.
«Это была грандиозная затея, – рассказывает Патерсон о декорации. – Для возведения стен помощник художника-постановщика Марк Мэнсбридж и управляющий по строительству Бутч Уэст заказали пиломатериалы и фанеру, которые позже были полностью заштукатурены для придания им вида цемента. Затем доски обрабатывались защитной пропиткой и прибивались одна к другой. Над одними только стенами работало, наверное, около ста человек».
Пенька и латекс: экипируя реальный мир и Матрицу
Морфеус возникает из длинного кирпичного коридора, его очки парят в темноте подобно глазам аллигатора.
Дизайнер по костюмам Ким Барретт разработала для «Перезагрузки» и «Революции» буквально тысячи костюмов, стремясь к их соответствию внутреннему развитию персонажей и одновременно поддерживая стилистическое единство трех картин. «И Нео, и Тринити проходят в первом фильме длинный путь и становятся другими, – отмечает Барретт, которая за долгое время производства трилогии успела родить двоих детей. – Нео уже неважно, на самом ли деле он Избранный, а Тринити уверовала в свою любовь к Нео и в его силы. Это новое состояние их уверенности мы и попытались отразить в их одежде».
Гардероб Морфеуса должен был показать его все возрастающую лидирующую позицию в восстании против Машин. «В реальном мире все выглядят куда более неопрятно, чем в Матрице, но Морфеус всегда в форме, – говорит Барретт. – Свою силу он черпает из убеждения, что Нео как Избранный покончит с войной, и эта уверенность сквозит в его манере держать себя вне зависимости от того, где он находится: в Зионе, в Матрице или на «Навуходоносоре».
Барретт также занималась разработкой дизайна обуви для главных героев, включая пару фиолетовых ботинок Морфеуса из искусственной крокодиловой кожи, которые также, как и остальные, были изготовлены вручную. Кроме того, было создано несметное количество обуви для актеров, исполняющих второстепенные роли, и их дублеров.
Фишбёрн считает, что ключевую роль в создании образа харизматичного лидера Морфеуса сыграли солнцезащитные очки. Для того чтобы более точно передать уязвимость Морфеуса, в самый ответственный момент погони по автомагистрали Фишбёрн решил не надевать очки: «Когда в Матрице начинает накаляться обстановка, когда Морфеус не уверен, получится ли у него на этот раз выбраться оттуда или нет, очки исчезают».
Также как и для персонажей первой «Матрицы», Барретт пришлось создать многочисленные версии их одежды, чтобы та могла быть использована в качественно различных эпизодах. Так, дубль-костюмы, сделанные из стречевых материалов, давали актерам б?льшую свободу движения в сценах драк и погонь, а некоторые специально изготавливались исходя из особенностей работы с проволочной экипировкой. Количество костюмов для Хьюго Уивинга и каскадеров-дублеров его агента Смита превышало не одну сотню.
В действительности же самой большой трудностью для Барретт и ее подразделения оказалось одеть жителей Зиона. «Грандиозная по своим масштабам затея, – отмечает Барретт. – От нас требовалось одеть свыше тысячи статистов, да так, чтобы их одежда была достаточно устаревшей, простой, но изящной, в полной мере соответствующей Зиону».
Эта задача максимально усложнялась ещё и тем, что дизайнеры не могли использовать никакие синтетические материалы, также как и купленную одежду. «Зион расположен в центре Земли, и частично жизнь в нем поддерживается благодаря паровому машинному оборудованию, поэтому там очень жарко, – объясняет Барретт. – В нашем понимании они выращивают растительность посредством гидропоники, так как для реализации этого метода необходима вода и жара. Поэтому мы должны были создать одежду, которую можно было бы изготавливать из пеньки, состоящей из натуральных, растительных волокон. Мы исследовали древние Китай и Монголию и изучили множество мумий, погребенных в полотнах из действительно красиво сплетенных волокон, появившихся задолго до возникновения шелка. Постепенно мы пришли к той особенной форме и текстуре одежды жителей Зиона, которая была одновременно красива, изящна и выработана из природных материалов».
В качестве общей цветовой гаммы одеяний обитателей Зиона Барретт выбрала светлые тона, призванные контрастировать с темным миром, в котором они проживают. «Зион находится под осадой, поэтому одежда живущих там людей должна подчеркивать, в первую очередь, ее функциональность, которая в данном случае доминирует над модой, – комментирует художник по костюмам. – В то же время эти люди гордятся своей историей и мастерством, поэтому их гардероб должен отражать настоящий утилитарный дух общины».
Кроме того, костюмы, созданные Барретт, должны были донести атмосферу военной иерархии, имевшей место в Зионе, но, как говорит сама Барретт, «в одежде это выражается не ярко, так как существуют более серьезные проблемы, с которыми людям приходится иметь дело».
Достаточно неожиданным оказалось направление развития творческой мысли Барретт в отношении дизайна костюмов зловещих обитателей Матрицы. Создавая одежду для таких персонажей, как могущественный Меровинг и его ослепительная жена Персефона, Ким решила отталкиваться от образов зла, существующих в области фэнтази: «Для меня Меровинг и Персефона – это король и королева ада».
«Ким великолепно справилась с моим костюмом, результат превзошел все ожидания! – восклицает Моника Белуччи, исполнившая роль женщины, описанной в сценарии как «воплощение секса и смерти, загнанных в женский деловой костюм из латекса». – Стоило мне только его одеть, как я тут же становилась Персефоной».
Из всех приспешников Меровинга с гардеробом больше всего повезло Близнецам, для которых Барретт придумывала костюмы с невероятной самоотверженностью. «Ларри и Энди описывали Близнецов как эфирных созданий, поэтому мы придали их одежде одновременно оттенки современности и призрачности, – говорит Барретт. – Серебряный цвет костюмов полностью соответствовал их бледным лицам и белым скрученным волосам».
Для героини Джады Пинкетт Смит – Ниобы, единственной женщины-капитана Зиона, Барретт разработала особый гардероб, показывающий противоречивость ее натуры. «Мы хотели, чтобы ее костюмы излучали как женственность, так и силу, – поясняет Барретт. – Помимо этого, ее одежда должна была подчеркивать связь, объединяющую ее с Морфеусом. Так что Джаду мы одели в искусственную кожу крокодила, выбрав бургундский окрас, который так красиво смотрится на фоне тона ее кожи».
Барретт снова возвратилась к сказочным мотивам, создавая костюмы для плененного Мастера Ключей: «Его комната была похожа на пещеру, заполненную золотыми ключами. Я добавила его костюмам немного азиатской мифологии и современной магии».
Мы не пытаемся присвоить себе чужие результаты. Этот текст не наш, однако он во многих экземплярах был найден нами в рунете с ссылками на самых разных авторов,а то и без ссылки на автора вовсе. К сожалению мы не можем достоверно сказать кто автор этого текста, но не исключено, что это КАРО Премьер. |
