Научная фантастика медленно умирает как жанр. Там по-прежнему много вымысла, но почти не осталось науки. Научные идеи постепенно вытесняются религиозными. И хотя, наверное, преждевременно говорить о фантастике религиозной, по сути, это лишь вопрос времени.

   Фильм, о котором пойдет речь, позволяет увидеть некоторые очень интересные вещи, происходящие в кинематографе, которые, на мой взгляд, будут небезынтересны христианам.

   Пересказать сюжет фильма в двух словах невозможно. Но все же сказать эти два слова о сюжете просто необходимо. “Матрица” — это картина о том, что все человечество, порабощенное машинами, спит непробудным сном, и во сне, навязанном компьютером, люди проживают свои жизни, являясь для машин источником энергии. Кучка проснувшихся повстанцев пытается сражаться против Системы.

   Смотревшие “Матрицу” могут быть весьма удивлены таким пересказом сюжета, потому что, допускаю, они увидели в фильме нечто другое. В этом еще одна особенность фильма — каждый видит его по-своему, поэтому тем, кто хочет составить свое мнение о фильме, нужно просто его посмотреть. Однако некоторые интересные детали сразу всем бросаются в глаза.

   Во-первых, фильм насыщен религиозной терминологией. Герои фильма носят очень странные имена, например, Тринити (в переводе с английского Троица) или Морфей, бог снов в греческой мифологии. Повстанческий корабль, на котором происходит часть событий, вообще назван в честь Навуходоносора.

   Во-вторых, с совершенно шокирующей отчетливостью показано существование двух реальностей, выдуманной и настоящей. Должен признаться, что именно это направление сюжета потрясло меня более всего. Причем в фильме, как и в жизни, люди гораздо охотнее верят в реальность выдуманную, так как жить в ней легче и приятней.

   В середине фильма главный герой, пробуждаясь от компьютерного сна, видит, что он всю свою жизнь находился в каком-то жутком коконе, являющемся частью огромной электростанции. Его работа, карьера, страхи, искания, одним словом, вся его жизнь не была действительностью. Все пережитое было просто сном. Никогда ни в каком произведении искусства я не видел столь реалистичной иллюстрации того, что сказал псалмопевец: “Как сновидение по пробуждении, так Ты, Господи, пробудив их, уничтожишь мечты их” (Пс. 72: 20).

   И, пожалуй, самое главное. Основу сюжета в “Матрице” составляет мессианская идея. Тема спасения человечества от различных напастей и ранее эксплуатировалась голливудскими режиссерами. Глобальные катастрофы в фильмах менялись в зависимости от политической конъюнктуры и моды. Планету спасали то от ужасов коммунизма, то от нашествия инопланетян, то от последствий ядерной катастрофы. Без темы глобального спасения чего-то от кого-то (или кого-то от чего-то) Голливуд бы давно зачах. Без возвышенных целей насилие на экране отталкивает большую часть аудитории. А ведь именно на морально оправданном насилии базируется популярнейший жанр боевика.

   Однако в “Матрице” все иначе. Главный вопрос не в том, кто спасает, а как. Начнем с того, что все повстанцы ожидают явления Освободителя, поскольку оно было предсказано оракулом. Компьютерный спаситель не явлен миру, и его нужно найти, чем, собственно, и занимается экипаж повстанческого корабля.

   Когда он найден, в дело вступает команда, которая сильно напоминает триединство. Мудрый капитан корабля ассоциируется с Отцом, главный герой — с Сыном, а бесстрашная девушка по имени Тринити — с Духом Святым. В фильме есть даже прототип Иуды, предателя, продавшегося машинам. Причем, что самое интересное, все эти религиозные параллели фильма первыми подметили не христианские публицисты, а профессиональные кинокритики.

   Далее, на экране не происходит столь привычного для фантастики сражения технологий. Побеждает тот, у кого крепче вера. Чтобы победить, герой должен поверить или, как сказано в фильме, освободить свой разум, и лишь тогда он может сражаться вместе со всеми.

   И вот что еще удивительно в этом фильме - вместо традиционного голливудского хэппи-энда главный герой умирает для того, чтобы воскреснуть. И именно после своего воскресения он, наконец, обретает настоящую силу, что дает ему право в конце фильма в ультимативной форме разговаривать с поработившим человечество компьютерным разумом.

   Я предвижу гневные возражения моих уважаемых оппонентов: "Это отвратительная реклама богохульного фильма!" Тем, кто отрицает всякое искусство по религиозным соображениям, хочется сказать, что их точка зрения заслуживает уважения, и никто не пытается их переубедить. Осмелюсь лишь заметить, что апостол Павел подобных взглядов не разделял и позволял себе цитировать мирских авторов в своих посланиях (см. Деян. 17: 28, Тит. 1: 12). И напоследок мне хотелось бы повторить слова нашего Спасителя: "Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое" (Мф. 12: 35).

   Но вернемся к рецензии и подведем некоторые итоги. Если бы этот фильм стоял особняком в мире кинематографа, то тогда, пожалуй, можно было бы говорить о нем, как об исключении из правил. Но на сегодняшний день существует ярко выраженная тенденция: и европейское кино, и большой Голливуд привносят все больше религиозных элементов в фильмы практически всех жанров.

   Естественно, “Матрицу” нельзя назвать христианским фильмом, как, наверное, трудно назвать христианами всех тех, кто его снимал и продюсировал. Но один очевидный вывод напрашивается сам собой. Научная фантастика в ее классическом виде медленно, но верно уходит в небытие. Больше уже никто не пишет книг и сценариев, прославляющих прогресс, никто не предсказывает научно-технического рая на земле и не живописует широкими мазками богоподобных жителей земли.

   Человечество постепенно расстается с иллюзиями прогресса и материализма. Кино, как наиболее мобильное из искусств, откликается на это первым. Сценаристы и режиссеры, вглядываясь в будущее, все чаще видят в нем не земной рай, а приближающийся Армагеддон.

   Круг замкнулся. Как это бывало и раньше, искусство, в данном случае кино, постепенно возвращается на круги своя, туда, где его с улыбкою ожидают христиане.