Eh, raz nikto nichego ne govorit pro "Kino"...
Chto by tema ne zagnulas` vykladyvaiu koe-chto iz staren`kogo.

"Никогда-то
If someone tells me what to say
What’s the difference anyway?..
I try to find the time of day that sentimentally mild
Freedom for my mind
The ending of the journey in tonight
So ends another day*
Мелкие капли дождя падали на тёмные перила моста, в некоторых местах поросшие пушистым мхом. Готическая арка, теряющая в ватном тумане свою крышу, взирала на проходящую под ней расхлябанную колонну старшеклассников незрячими глазами бранзовых святых. Взойдя на Карлов мост группа разделилась: четверо стойких мужественно переходили от одной статуи к другой, делая пометки в журналах; примерно половина группы, не сдерживаемая пространными объяснениями экскурсовода, разбрелась по интересам, благо, кроме средневековых произведений (давно замененных заботливым правительством для сохранности на копии) на мосту было множество интересных людей, выставляющих на продажу продукты жизнедеятельности своего таланта; оставшаяся же часть поднялась на башню в надежде разглядеть что-либо, расположенное дальше вытянутой руки. Эти наивные любители ступенек не увидели сверху ничего. И никто не рассмотрел, как внизу высокая темноволосая девушка с осунувшимся лицом выспрашивала что-то у продавца маленьких Карловых мостов, нарисованных тушью на белоснежной бумаге. Никто не увидел, как сзади к ней подошёл Ян, как он положил ладони на её покрытые вытянутым серым свитером плечи и резко развернул её на 3 радианы, так, чтобы она увидела реку и первый блестящий на воде луч продравшегося солнца.
Я шла по узким улицам спального района. Тёмно-коричневая лужа смачно поглотила мой ботинок и отразилась многими брызгами на джинсах, моих, кажется. Почти не заметив произошедшего, я двинулась дальше; с чёрных шнурков стекала когда-то дождевая вода.
Наверное, самое отвратительное природное явление – люди спрашивающие с видом психологов, почему я никогда не завязываю шнурки. На кой чёрт им это? Неужели чужая жизнь может быть интересна только этим? Ну хорошо, ладно, допустим, спросил эдакий умник, поинтересовался, но что же он, чёрт побери, ожидает услышать в ответ? Что на такое вообще можно ответить? Могу сказать: «Просто так, а что?» Подобный ответ ничего не даст вопрошающему, он пожмёт плечами. А чего он, собственно, ждал? Или я должна была развернуть перед ним теорию, согласно которой, для счастья необходимо и достаточно, чтобы шнурки всегда возились по земле, так сказать, привыкали? Что за люди… По мне, так лучше ничего не говорить, повернуться и уйти.
Высокие каменные дома расположились вдоль ими же созданных улиц. Пока идёшь рядом с ними, испытываешь отвращение ко всему роду человеческому; когда же они сменяются забором, отваращения хватает только на себя, не знаю почему. Переулок привёл меня к синим листам железа, размещённым последовательно, чтобы оградить желающих от посещения некоего важного места, содержащего внутри множество важных придурков. В пределы сего обетованного места имелся вход, снабженный сторожкой, шлагбаумом и белой табличкой с перечёркнутым человечком. Я посмотрела за заграждение: там было так же грязно и безлюдно, как и здесь, но мне вдруг отчего-то безудержно захотелось туда. Размеренным, полным достоинства и пренебрежения к оному шагом я подошла к сторожке, и прошла её насквозь. Оказавшись на мокром асфальте под окнами чиновников, моё существо почему-то захотело побежать. И побежало. Я бежала всё быстрее. Я бежала ни ради чего, ради самого бега.
Покинув гетто богатых и влиятельных, я неожиданно для самой себя оказалась в «старом городе». Асфальт сменился мостовой, улицы стали шире, но (и это было ужасно) появились люди. Невыносимая толпа. Эти вечно заинтересованные люди ходят под небом и не смотрят вверх, они наступают на солнце, отраженное в чёрных камнях мостовой, но даже не замечают этого.
Я их не виню, просто не понимаю; многие отвечают мне тем же.
В утробе серебристого плеера, готового в любой момент выпасть из кармана широкого потрёпанного пальто, крутился диск с одной-единственной песней. Последние два месяца я слышала только этот набор звуков. Испанские слова смешивались с образом окружающей действительности, воспринимаемой мною правым ухом, и составляли мир. Жить без наушника я давно отвыкла. Чтобы воспринимать ту, без сомнения, важную и нужную именно мне и именно сейчас информацию, которую постоянно стремятся сообщить решительно все, вполне достаточно одного уха. Кто-нибудь психологообразный мог бы начать впаривать что-то типа: «ты-девочка-таким-образом-пытаешься-уйти-от-реальности-правила-которой-(выработанные-веками)-ты-не-желаешь-принимать». Да и чёрт с ним.
Я зашла в крошечный угловой магазин с пожилой надписью «Продуктовый». На соседствующих с холодильниками «Кока-кола» деревянных прилавках возлежали красные яблоки, апельсины и т.д. Крашенная под блондинку продавщица без колебаний взяла из моих рук бумажку в 100 крон. Не подумайте, руки у меня чистые и вполне ухоженные, просто длинные пальцы с выкрашенными в чёрный ногтями напрягают некоторых людей.
Теперь, обзаведшись прекрасным невоспламеняемым пластиктовым пакетом, не имеющим вкуса, цвета и запаха, а гланое, не пропускающим воду, газы и ультрафиолет, я направилась к Карлову мосту.
Находясь в историческом центре Праги, я люблю разглядывать пыльные витрины магазинов коллекционного оружия. Средневековые мечи и доспехи с перьями радуют меня. Но я ни за что бы ничего там себе не купила, по-моему, если такой штукой обзаводится какой-нибудь историк, тогда это хорошо и оправдано – он знает такой вещи цену; а когда её покупает богатый американец, чтобы поставить в холле своего особняка, это, по-моему, плевок в лицо Чехии.
Идя по средневековым коридорам между домами, я начала было радоваться рассвету, но чистой радости не суждено было на меня снизойти: по пути я встретила одну из энергичных седовласых учительниц. То, что она направлялась именно в 418 кабинет с голубыми занавесками, читалось на её целеустремлённом лице. Приближаясь, я заранее растянула лицо улыбкой, а, подойдя, сказала: «Здравствуйте». Увидев мою вскинутую в недостатке раскаяния голову, она начала было что-то говорить, но я вовремя поклонилась (так, чтобы поля чёрной шляпы полностью закрыли лицо), и ей осталось только покачать головой. «Почему ты, девочка, ходишь в школу через день (а то и два)?» - готовилась сказать она, я знала это. «Чтобы иметь время читать книги,» - могла бы честно ответить я, но ей (как и всем прочим) нет дела до моей искренности.
Наверное, единственным стоящим человеком в этом мире был Ян, по несчастливому течению жизни, ныне покойный.
Взойдя на мост, я снова восхитилась скульптурами, щедрой рукой древнего монарха помещенными когда-то здесь, как жаль, что это копии (так тебе и покажут красоту, как же! музейным работникам тоже хочется есть). Народу было немного, оно и понятно: ремесленники ещё не пришли. Без них тише, если постараться, можно даже реку услышать, Ян меня как-то научил, вот и хвастаюсь, хвостаюсь, хвост, хвостизм, ха-ха-ха. Я даже улыбнулась своим мыслям. Что-то неопределённое в этой реке сообщило чувство спокойной уверенности моей искромсанной душе.
Я прошла весь мост и замедлила шаг около готической арки: старый поляк уже пришёл. Я села на каменные тёплые перила прямо под фонарём. Старик играл на своём ежедневном, нестареющем баяне, а я болтала в воздухе босыми ногами и не ощущала времени. Я знала, что и этот день кончится, что Солнце сядет, оставив меня на попечение фонаря; что хлеб и яблоки из пластиктового пакета кончатся; что от "Над пропастью во ржи" осталось максимум страниц 20; что придётся идти домой через холодныее и сырые улицы. Я знала всё это, но оно было как-то удивительно, непостижимо, неважно.
Когда Солнце светит прямо в глаз, а ты болтаешь босыми ногами над рекой, будущее исчезает."

(с) Першеева А.

__________________
Смысл жизни известен пока о нем не спрашивают (с) Klayman

инь-ян

и да будет!!!! хоть что-нить.... (c) MechMad Spirit

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged