Всем привет от Человека за стеной!

Кино.
1
Трава зеленела под ее бледной ступней. Она была молода и бежала к восходящему солнцу. Ее темные глаза блестели радостью. Грудь дышала свободно.

Делая шаг за шагом по раскаленному асфальту, она закусила губу. Пыль не тронула ее белое платье, пенящееся на ветру. Со всех сторон от ее легкого существа был город. Люди в разноцветных одеждах суетились вокруг, не замечая ее, обходя. Солнце было высоко.

Она двигалась по бескрайнему пшеничному полю, с улыбкой проводя рукой по верхушкам колосьев. Над ней носились птицы. Слышался шум леса, темной полосой обозначающего горизонт.

Она неторопливо шла по известняковой мостовой. Гладкие светлые камни утопали в песке. Скрестив руки на груди, она оставила позади церковь с белым крестом на плоской крыше. Ее длинные темные волосы развевались на ветру, большие глаза несли надежду.

Она аккуратно ступала по рыжей земле, из которой под углом росли острые камни и сухие кустарники. Она не смотрела под ноги, она видела перед собой море. Дойдя до самого обрыва, она подставила лицо лучам тонущего солнца и запела. Ее голос слился с шумом бьющихся о скалу волн. Ветер сорвал и унес в синеву розовый платок с ее плеч, она не заметила этого.
- Стоп! Отлично!
Молодой человек лет двадцати четырех в потрепаной кожаной куртке подошел к девушке и похлопал ее по плечу, она улыбнулась в ответ, измученная, но счастливая. Он приподнес ей босоножки и повел прочь. На ходу он с интересом говорил ей о чем-то, активно жестикулируя левой рукой, правой рукой он поддерживал молодую актрису; она не слушала. Углубляясь, по-видимому, в метафизическое, он часто поднимал глаза к облакам, взъерошивал и без того стоящие дыбом волосы и спотыкался о камни, которые так старательно обходила девушка.
Дойдя до тента, молодой человек усадил актрису на раскладной стул и подошел к сутуловатому шатену, осуществляющему магические манипуляции с камерой. Молодой человек встал рядом, запрокинув голову, зажмурился и спросил: «Все хорошо?» Оператор кивнул, не отрываясь от своего занятия. Услышав радостные возгласы и свист, молодой человек расскрыл глаза, вздохнул и, не смотря, опустился на камень, корявые белые буквы на котором гласили: «реж». Потерев лицо и снова взъерошив волосы, он поднял глаза и посмотрел на своих товарищей так, словно едва узнает их. Пять человек: загорелый мужчина с микрофоном, высокий и худощавый молодой человек с плохим зрением и какими-то бумагами, крепко сбитый бородач с сумкой, оператор и кудрявая актриса смотрели на него с ожиданием. Режиссер устало улыбнулся молодой женщине, стоявшей за спиной оператора. Та одобрительно кивнула в ответ. Она была изящна, густые собранные в хвост светлые волосы оттеняли тонкие, почти аристократические черты ее лица.
Режиссер, оживившись, встал и посмотрел на обладателя сумки с наигранным удивлением. Все разом повернулись к последнему, послышались одобрительные возгласы.
Смеясь собственным словам, киношники передавали друг другу блестящую металлическую флягу и два пластиковых стаканчика. Всклокоченный режиссер снова что-то вещал смеющейся актрисе, оператор помогал толстяку доставать припасы из набитой тряпками сумы, аристократка обсуждала какой-то животрепещущий вопрос с человеком отложившим бумаги, а звукооператор потягивал что-то из собственной темной бутылки.

2
Молодой человек в очках сидел в больничном коридоре. Когда из белой двери вышла стройная сероглазая медсестра, он встал. Ее волосы были убраны, поэтому схожесть их лиц становилась очевидна.
- Привет, Анна, - сказал он и достал из-за спины пакет с этикеткой ресторана. – Это тебе. Пирожки. Еще теплые.
Медсестра кивком поблагодарила его. Она смотрела прямо и уверенно, он же, напротив, терялся рядом с ней. Она была немного его старше.
Они прошли в небольшую столовую.
- Сколько мы уже не виделись… - начал молодой человек, расссмтривая руки медсестры.
- Что-то сучилось? – мягко перебила Анна, ища его взгляд.
- Да нет, - он усмехнулся. – Я написал один сценарий, хотел, чтобы ты посмотрела…
- Брат, - с расстановкой сказала она, доставая пирог. – Ты знаешь, я не люблю кино и не смотрю его. Критик из меня не выйдет.
- Просто я переработал биографию той англичанки, думал, тебе будет интересно, - произнес сценарист и поправил очки.
- Ну хорошо, - внимательно посмотрев в лицо брата, сказала Анна и протянула руку.
Молодой человек достал из сумки, которую носил через плечо, папку толщиной листов в двадцать и подал сестре. «Посмотрим, выйдет ли из этого что-нибудь» - проговорила та, открывая папку и перелистывая несколько страниц. Сценарист вздохнул и поправил линию волос.


3
«Утро», - прошептала светловолосая молодая женщина на ухо режиссеру. Он глубоко вздохнул и раскрыл глаза. Ознакомившись с видом потолка, он отвел взгляд и спустил ноги с белеющей постели. Затем он взял блестящие наручные часы с прикроватного столика, на котором находилась так же толстая записная книжка с зеленым фломастером и свадебная фотография смеющихся их. Он посидел еще немного, а когда наконец заставил себя встать, он набросил на плечи мягкое покрывало и вышел на просторный балкон, откуда было хорошо видно, как просыпается город. Облаченная в кремовый шелковый халат она вышла к нему и протянула тонкой работы фарфоровую чашку с горячим кофе, он улыбнулся и кивнул в знак благодарности.

4
Режиссер и молодая женщина вдвоем сидели на пластиковой садовой скамейке, пододвинутой к низкому прозрачному столу, и поедали макароны в коричневатом соусе.
- Мне нужен твой совет по поводу этого, - вдруг сказал режиссер и достал из-под стола стопку исписанных бумаг.
- Про что это? - спросила его жена, со вниманием просматривая рукопись.
- Это сценарий жизни Мэри Энн Эванс, писавшей под псевдонимом - он сделал красноречивую паузу.
- Джордж Элиот, - кивнула собеседница, не отрываясь от бумаг. – Не слишком ли документально для тебя?
- Я почти уже придумал вторую сюжетную линию, - ухмыльнулся режиссер.

Режиссер набросил старую куртку, приобняв, поцеловал жену и вышел. Она обернулась в отставленное им покрывало, взяла рукопись, а вместе с ней и полную на треть бутылку розового вина и прошла на балкон.

5
Режиссер и худощавый молодой человек в очках сидели в кафе за барной стойкой.
- Слушай, Марк, - произнес режиссер, доставая рукопись, разукрашенную зеленым фломастером. – Тут много лишнего.
- Чего же? – спросил молодой человек, разглядывая заметки и картиночки, украшающие бумагу.
- Разного. Много диалогов, много лиц. Надо оставить самое основное, только поворотные моменты ее жизни, - сказал режиссер, выкладывая в ряд орешки из небольшой тарелочки.
- Понятно, - сказал Марк. – Но не будет ли слишком сухо? Нужно ведь создать ощущение.
- Ага! – вскрикнул, прищелкивая пальцами, режиссер. – Вот для этого-то мы и введем вторую линию.
- И что же это будет за линия? – осведомился сценарист, рассматривая собственный зеленый портрет.
- О! Она будет нести в себе глубокий художественный смысл, - ответствовал режиссер и отхлебнул пива.


6
Запыленная темно-синяя машина ехала по растрескавшемуся асфальту проселочной дороги. За лобовым стеклом мелькали кусты и сосны, а потом поля, зеленые холмы и совершенно чистое голубое небо. Бейсболка и черные очки иссушали выражение лица оператора, но все-таки было видно, что он смотрел на дорогу с удовольствием.
Оставив машину на обочине, он достал с заднего сидения спортивный рюкзак и пошел по едва различимой тропинке через желтое пшеничное поле по направлению к темной черте леса.
В какой-то момент он оставил дорожку и по пояс вошел к море колосьев, стремящихся вслед за ветром.
Оказавшись в центре поля, на значительном расстоянии от телефонных столбов, которые протягивали провисшие провода как вдоль дороги так и через пшеницу, оператор, подобрав под себя ноги, сел и осмотрелся. Затем он достал из рюкзака бутылку воды, сделал несколько небольших гллотков, после чего отложил ее и принялся рассматривать кучевые облака, плывущие со стороны леса.
Оператор положил пустую бутылку обратно в рюкзак и, потягиваясь всем телом, встал.
Дойдя до машины, он раскрыл все двери, сел на широкое заднее сидение, раскрыл альбом и сделал несколько набросков карандашом. После чего убрал все, закрыл дверцы, включил негромкий джаз и уехал.
Пыль, оставленная напоследок его машиной, еще не улеглась, когда на дорогу упали первые капли дождя.

7
Бородач сидел на веранде и через очки читал сине-зеленую рукопись. Режиссер, расположившийся в кресле качалке, наблюдал за его морщинистого выражением лица.
- А где вы в Англии найдете пшеницу и обрыв? – спросил он, снимая очки и откладывая бумаги.
- Нет, дед, - засмеялся режиссер. – Та девушка, что идет, не совсем Джордж Элиот.
- Я понял, но все же… - бородач снова взялся за сценарий.
- Смотри, - режиссер сделал жест рукой. - Кусочек с идущей девушкой будет появляться перед каждым документальным эпизодом, это как бы картина, изображающая период ее жизни, - молодой человек посмотрел на бородача, тот слушал. - По мягкой траве она идет в юности; потом она переезжает в город и сталкивается с его трудностями; затем она встречает Джорджа Льюиса и начинается «плодородный» период ее творчества, поэтому пшеница; церковь это, понятно, ее сомнения относительно католических догматов; а обрыв – это старость и смерть, которые каждый встречает в одиночестве. Вот.
- Будете снимать? – выдержав небольшую паузу спросил бородач.
- Будем, - улыбнулся тот и взъерошил волосы.
Вошла седая женщина и поставила на застеленный красной клеенкой стол супницу и две тарелки.

8
Актриса в льняной рубахе и джинсах сидела в окне гостиничного номера и созерцала далекое море. Статный тридцатилетний мужчина вошел в комнату и расположился в кресле. Оттуда он расслабленно, полуприкрыв глаза наблюдал за движениями актрисы. Та мерно покачивала ногами в воздухе и курила.
- Мы будем снимать финал в месте, которое называется Конец Света, - выдохнув дым в небо, произнесла она. - Макс на этом очень настаивал.
- И что же это за место? – спросил он, чуть щурясь, из-за того что актриса, подвинувшись, перестала закрывать его лицо от солнца.
- Это какой-то знаменитый обрыв, там, говорят, маяк стоит и крепость, - произнесла она и, выбросив сигарету, развернулась. – Ты не хочешь поехать со мной?
- Я буду только мешать. Да и зачем? – ответил он, с видимым интересом рассматривая рекламку отеля.
- А тебе не интересно посмотреть, как я играю? – произнесла актриса небрежно, пристально вглядывалясь в лицо своего спутника.
- Я не очень в этом разбираюсь, - спокойно произнес он.
Актриса снова отвернулась.
- Макс говорит, что я играю хорошо, - сказала она так, словно ей до этого не было дела.
Он встал и подошел к ней со спины.
- Милая, может быть ты Сара Бернардт, - мягко сказал он, обнимая ее за плечи. – А может и полная бездарность, - продолжал он нем же тоном. - Но мне все равно, я вовсе не за это люблю тебя.
Актриса накрыла его пальцы своей ладонью, но на ее лице отразилась досада.
- Ну хорошо, - произнесла она бодро, отстраняясь от его искавшей продолжения руки, и встала. – Тогда я позвоню, как закончится, и мы пойдем поужинать.
Он задумчиво кувнул.
Больше она ничего не сказала.
Хлопнула дверь.

9
Одной рукой оператор помешивал что-то, варящееся в эмалированой кастрюле, а другой держал исчерканую зеленым рукопись. Выключив плиту, он сел за стол, где его ждал заспанный режиссер. За окном был рассвет.
- Вот здесь, - режиссер указал пальцем на абзац. – Мне нужен вид сверху.
- Не пройдет, - оператор провел указальным пальцем по своему длинному с горбинкой носу. – Телефонные провода попадут в кадр.
- А-а, - протянул режиссер и налил себе компота.
Оператор слил воду из кастрюли и вывалил в миску прозрачную лапшу.

10
Актриса внимательно просматривала печатные листы, на которых изредка встречались зеленые пометки. Режиссер курил. Они сидели в кафе.
- А кто будет играть Мэри Энн? – спросила она, поднимая глаза на задумчивого молодого человека.
- Е. Н., - ответил тот, стряхивая пепел.
- А она об этом знает? – актриса подняла тонкую бровь.
- Пока нет, - спокойно ответил режиссер и отпил кофе. – Но лучше ее лица не найти. Она согласится, - подумав, добавил он.

11
Улыбчивый бородач, которому на вид можно было дать лет шестьдесят, немного прихрамывая, ходил взад и вперед по небольшой комнате, и методично складывал вещи в большой чемодан. На ходу он что-то насвистывал и был так погружен в свое занятие, что не заметил седую женщину, прислонившуюся к косяку.
- И куда ты теперь едешь? – произнесла она с ударением на слове «теперь».
- На Конец Света, - усмехнулся он. – Это в Португалии. Ребятки там свой фильм планируют закончить.
- Посмотри на себя, уже весь седой, твоя жизнь уже кончилась. Они молодые, что ты им навязываешься? – женщина подошла ближе и посмотрела в его истерзанное морщинами лицо, говорить она стала чуть мягче.
- Да кто ж о них еще позаботится? Без меня или поесть забудут или зонтики не возьмут, - ответил он, отходя к шкафу.
- Ты бы лучше о своих внуках думал! – произнесла старуха со слезами в голосе.
- Я им, - бородач кивнул в сторону двери в коридор, откуда слышалась дребезжащая музыка. – не нужен. Они думают, я слишком стар.
Он закрыл чемодан и спокойно посмотрел на поседевшую женщину. Та отошла.

12
Режиссер поставил пакеты на пол прихожей и закрыл дверь. Снимая куртку, он достал из внутреннего кармана слегка потрепанное письмо. Его жена распределяла содержимое сумок между холодильноком и шкафом, когда молодой человек бросил на стол разорванный конверт и развернул листок из плотной бумаги. Он изменился в лице. Молодая женщина, заметив это, послала ему обеспокоенно-вопросительный взгляд.
- Кажется, - режиссер усмехнулся и потер затылок. – Мы всемером едем на фестиваль, - на его лице сияла улыбка совершенно детского счастья.

__________________
CLOSED

Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged