*Тихо открывает дверь, заглядывает внутрь, глубоко вздыхает и входит. Звук шагов больше похож на отдаленные удары гонга. "Как здесь пусто..." шепот стаей летучих мышей взлетает под потолок.
Подходит к столу, смахивает рукавом пыль. "пусто... пусто... пусто..." повторяет эхо. Кладет на стол четыре листа бумаги, исписанные мелким почерком, и направляется к выходу.*
Xtkjdtr pf cntyjq
Дом.
Уже четыре месяца Джон думал только об одном; строитель по призванию, скорее чем по образованию, он мечтал о своем доме.
«Он будет новый, красивый и совершенно мой!» - говорил он себе, просыпаясь каждое утро и идя на работу. Зарабатывал Джон немало, но последние 4 месяца он чуть не голодал, чтобы скопить побольше «выходных», так как строительство, по его мнению, требовало вложений не только денег, но и времени, а значит, ему придется месяцев на пять полностью отказаться от работы.
Когда, наконец, Джон скопил достаточно, чтобы приступить к строительству, он первым делом пошел увольняться.
- Но ты же один из лучших инженеров, как ты смеешь уходить до конца квартала?!
- Производительность рабочего элемента, проживающего в непотребных условиях, и так невелика. К чему мучить и себя и предприятие, - сказал Джон и закрыл за собой дверь.
- Черт бы тебя побрал! – процедил директор сквозь зубы и бросил очки на стол. Одно стекло треснуло, другое вылетело.
- Я не понимаю, я-не-понимаю-тебя! – тетя Энн была почти в истерике. – Милый, ну что случилось? Что я сделала не так? Почему вдруг хочешь жить один? Неужели со мной так невыносимо? – она закрыла лицо руками.
- Не «вдруг», тетя. Я давно уже взрослый, давно хочу жить самостоятельно, и дело тут совсем не в тебе.
- И это твоя благодарность за все те годы, что я отдала на твое воспитание, хотела сделать из тебя человека культурного, образованного. Спасибо! – растрепавшиеся волосы спадали на раскрасневшееся лицо.
- Пожалуйста, - как давно он хотел это сказать! Хлопнула дверь.
Отклепав эти две гири от своих почти уже привыкших ног, Джон вприпрыжку побежал к своей лелеемой мечте. Все следующие два месяца он провел в неустанном поиске тех единственно подходящих ему материалов. Он перетрогал десятки видов дерева, пересмотрел сотни метров обоев, смешал решительно все возможные цвета краски в поисках того самого. Он, как на работу, ходил в магазины стройматериалов, каждый раз покупая что-нибудь новое и жизненно необходимое для своего нового жилища. Все это он сносил в свой номер в гостинице, где поселился после разговора с тетей Энн. Подготовка к строительству заняла все его сознание, о своей невесте Джон вспоминал теперь лишь изредка.
- Милый, я так соскучилась! – Элис бросилась ему на шею.
- И правда, как будто мы сто лет не виделись, - растерянно ответил Джон, приобнимая ее.
7-го мая все приготовления наконец-то были закончены, и Джон, руководствуясь наставлениями самых умных книг, принялся за строительство. Через неделю он держал рубанок как профессиональный столяр. Все существо Джона ликовало от сознания того, что он уже прошел больше половины пути. Элис ждала. Тетя Энн уехала в свой пригородный дом. Инженерный коллектив переживал кризис непроизводства.
Прошло еще 23 дня, заветная цель становилась все ближе, мечта, всегда бывшая в руках Джона, постепенно начинала обретать более четкие очертания.
- Ты совсем забыл меня, - сказала Элис, смотря в полупустой стакан с вином.
- А? – поднял голову Джон. – Нет-нет, ну что ты, - спохватился он, поняв все по ее лицу.
- Когда мы в последний раз говорили, милый?
- Не время обижаться, родная, я уже почти закончил, только вот краска…
- Даже сейчас ты не слушаешь, витаешь где-то. Дело во мне? – Элис посмотрела на него тем опасным для мужчин взглядом, который таит в себе и беззащитность, и нежность, и глупость, и обиду одновременно.
- Да нет, не в тебе. Понимаешь, - его усталое лицо оживилось, - я скоро закончу, он будет новенький такой, красивый и только мой. Понимаешь?
- К черту его! – вдруг вскочила Элис. – Я устала! К черту твой дом и тебя! Живи там один! – она упала на стул и разрыдалась.
Джон больше ничего не сказал ей, он встал и ушел.
Строительство шло полным ходом. Видя, что он выбивается из давно поставленных сроков, Джон решил ускорить процесс. Теперь он не выходил из номера, в два раза меньше спал, почти не ел и с проклятиями выгонял горничных, по долгу службы пытавшихся прибраться в его комнатах. Все дни напролет Джон пилил, строгал, прибивал, красил. Извинения Элис не могли быть им услышаны, так как в целях экономии времени и подходивших к концу «выходных», он не включал сотовый. Резкий запах олифы, исходящий из непроветриваемого помещения, заставлял горничных оставлять письма от тети Энн под дверью, которую он перестал открывать.
Через полтора месяца Элис перестала звонить, он познакомилась с тем единственным человеком, который, как ей казалось, ее понимал, с братом Джона – Энтони. Тетя Энн переехала к своей двоюродной сестре в Марсель и переписала завещание. В инженерном отделе, где когда-то забыли Джона, работа шла полным ходом.
А самому Джону, превратившемуся в то время уже в провонявшее краской всклокоченное бородатое чудовище, было все равно – он оканчивал строительство.
И вот настал день, когда он, воспаленным умом повторяя: «Он будет новенький, красивый и мой, МОЙ!», с удовольствием вколачивал последний гвоздь в крышку своего гроба.
__________________
CLOSED
Адрес поста | Один пост | Сообщить модератору | IP: Logged
26.05.2005 09:50
